Зов
Шрифт:
— И ее тоже?
— Ты мой голос знаешь, миленькая.
— Неужели у тебя совсем нет жалости? Никакой порядочности?
— Сьюзен, хватит! Послушай меня. Вернись в город. Мы с Гарриэт можем помочь тебе…
— Отче наш, да святится…
— Сьюзен, вот этого не надо…
— …царствие Твое грядет, спустишься Ты на землю…
— Сьюзен, вряд ли это поможет кому из нас…
— …дай нам наш
— Сьюзен, не прекратишь, мне придется положить трубку…
— …и прости тех, кто посягает на нас…
— Сьюзен, я не шучу… Прекрати!
— …да не введи нас во искушение, но отврати нас от зла…
— Хотела помочь тебе, а ты… Правда, хотела…
— Отврати нас от зла!
— Сьюзен!
— Да святится имя Твое, мощь Твоя и царствие, и слава, во веки веков…
— Позвоню позже, когда дурь слетит.
Оноповесило трубку, а Сьюзен плакала уже по двум убитым подругам.
19
Сьюзен решила остаться в отеле и ждать, сама не зная чего.
Вечером она пообедала в ресторане отеля, выбрав столик подальше, в уголке, выходящем на пруд. Поискала в темноте уток, но увидела только черную гладь воды. Народу сидело мало — пожилая пара с молодым человеком, они никак не могли найти тему для разговора, мать с дочерью, потихоньку ссорившиеся, довольно молодой мужчина. Коротко взглянув на Сьюзен, он отвел взгляд.
Ела Сьюзен с аппетитом, а потом решила пройтись перед сном вокруг пруда. На полпути она заметила темную фигуру, шагнувшую навстречу. Повернув назад, она заспешила в отель, но он нагнал ее.
— Прекрасный вечерок, правда?
Сьюзен взглянула и в свете фонаря узнала молодого человека из ресторана.
— Да, ничего.
— Надеюсь, не напугал вас? Вдруг появился из мрака. Прогуливался вокруг пруда.
— Да, я тоже.
— Пока не появился я. — Он улыбнулся, и она разглядела, что улыбка у него, как и лицо, красивая.
— Нет, просто решила, туда далековато.
Они вошли в вестибюль, и он протянул ей руку.
— Боуэн Джессап. Или, как зовут меня друзья, Призрак. Простите еще раз, что напугал вас.
— Да ну что вы! Ни чуточки, правда.
— А жалко. — На лице у него снова заиграла обаятельная улыбка. — Тогда я просто обязан угостить вас рюмочкой на ночь. — Он указал на гостиную.
— Сегодня — нет. Я, правда, очень устала.
— Значит, завтра, — твердо заявил он. — Спокойной ночи, как бы вас ни звали.
— Сьюзен Рид.
— Спите крепко, Сьюзен Рид. — Отойдя, молодой человек присел за кофейный столик и потянулся за журналом «Яхты», а Сьюзен поднялась к себе в номер.
Среди ночи ее разбудили звонки.
— Ну как себя чувствуешь?
— Чего тебе надо? Оставь меня в покое! — сонно взмолилась Сьюзен.
— Как же я могу? Я ведь твоя подруга. Хочу помочь.
— Мои подруги мертвы.
— Нет. Сьюзен, ты все неверно воспринимаешь. Пожалуйста, милая, ну давай мы с Гарриэт поговорим с тобой.
— Гарриэт умерла.
— Еще чего! Она вот тут, со мной. Не клади трубку, сама с ней поговоришь.
— Сьюзен, милая? Это Гарриэт,
— Ты дрянь.
— Опять ты за свое. Сьюзен!
— Не смей больше звонить мне, не то велю убрать все телефоны! Уеду туда, где нет ни одного! Не смей больше звонить! — И Сьюзен хлопнула трубку.
На следующее утро она высматривала Боуэна. Спросила у дежурной, и ей ответили: он уехал на машине, но скоро вернется. Следуя его примеру, Сьюзен тоже села в машину и поехала покататься. К ланчу она вернулась. Боуэн сидел в зале, за тем же столиком.
— Добрый день, — поздоровалась Сьюзен, нагло подходя к нему. — Теперь я, пожалуй, выпью ту рюмочку, если не возражаете.
— А может, сначала поедим? — улыбнулся он.
— С удовольствием.
Они болтали обо всем, но, главным образом, о нем самом. Боуэн был биржевым маклером, холостяк, приехал из Нью-Йорка в короткий отпуск перед хлопотливым делом по объединению его маклерской фирмы с другой. До недавнего времени жил с чернокожей супермоделью, из-за которой он и его семья ссорились несколько раз. Последняя ссора случилась накануне его отъезда.
— Ну, а ты, Сьюзен Рид? — спросил Боуэн, подливая ей в бокал. — Останешься таинственной незнакомкой? Или расскажешь о себе немножко?
— С чего начать?
— Может, с твоего обручального кольца?
Сьюзен взглянула на кольцо и немедля решила сочинить себе образ.
— Последний осколок моего вдовьего наряда.
— О-о, сожалею.
— Благодарю. Давно все случилось. Я уже оправилась. — И она раскрутила фантазию, неотрывно глядя в поразительно голубые глаза Боуэна. Для него она стала художницей, только что закончившей работу над фресками, ей потребовалось уехать куда-нибудь отдохнуть и отвлечься. Она ни с кем не связана, вольна вернуться в город в любой момент.
Они допили портвейн, и Боуэн предложил продолжить прерванную прогулку вокруг пруда. Почти весь день они провели вместе: гуляли, заехали в местный антикварный магазинчик, вернувшись в отель, с часок поиграли в скрабл и почти прикончили бутылку анисовой водки, заказанную Боуэном. Когда, наконец, он выиграл, Сьюзен обрадовалась — теперь можно бросить игру. Она едва смогла подняться на ноги.
— Боже мой, — Боуэн взял ее под руку, — ты так опьянела?
— Вроде, да. Анисовая — не моя выпивка.