Зов
Шрифт:
Прошептав беззвучно, – Спасибо, – она положила камень в кожаный мешочек на поясе и побежала вслед за Ягги вглубь темноты зева пещер.
Сатир лишь растерянно и грустно проводил её глазами вслед. Еще никогда ему не приходилось делать таких поступков. Он отдал ей амулет своего сердца. Мир действительно менялся.
Мирра пробежала несколько шагов внутрь пещеры и внезапно осознала, что вокруг исчезли все посторонние звуки. Словно весь окружающий мир утонул в туманном мареве чрева скалы. Очертания того, что осталось снаружи, будто размылись и размазались, хотя от выхода из пещеры девушку разделяло всего пару шагов. Возле гигантского сталагмита в окружении вязкой тишины стояла Ягги, прислонившись к нему спиной, и задумчиво смотрела вверх.
– Странно,
– Как мы узнаем его? Как мы поймем куда идти? – нахмурилась Мирра.
Ягги улыбнулась и Мирра заметила, что ведьма в руках накручивает тонкую белую шерстяную нить на клубок.
– Вот твоя путеводная звезда, – ведьма что-то тихонько шепнула клубочку и бросила его в темноту. Он быстро укатился, оставляя за собой белый искрящийся след разматываемой нити. Ягги повернулась к Мирре, – Мир меняется. Рано или поздно мы все исчезнем в тягучих волнах реки забвения. Даже я, девочка. Даже я уйду в мир своих предков, – её голос густо наполнял и обволакивал пространство вокруг них, – Но мы можем оставить в этих мирах тонкие нити, из которых соткана вся сущность нынешнего, будущего и прошлого бытия. Чем сильнее духом будут существа, тем крепче нити, на которых держится мир. Пока в нас будут жить вера и любовь, пока мы будем бороться во имя веры и любви, пока мы будем сеять вокруг веру и любовь, бастионы миров не смогут пасть перед тьмой, проникающей в наши сердца и души и разъедающей всё вокруг.
Мирра, подняв голову, смотрела в темноту невидимого свода пещера. Внезапно она поняла, что вокруг наступила абсолютная тишина, а на месте ведьмы лишь рассеивался бледно-рыжий дымок, пока не исчез бесследно. Мирра осознала, что теперь уж точно осталась одна, но в душе почему-то не было страха. Она улыбнулась и сделала шаг навстречу бездне.
20. НАСЛЕДНИК
Обжигающий ветер красного солнца гнал волну бури, на волнах которой новоиспеченная главная жрица Храма возжелала поднять свою новую армию и направить во все уголочки миров, чтобы ни одна живая душа больше не могла помешать её планам. Она жаждала возродить разрушенный портал, который открыл бы ей путь в желаемый мир Терры. Будто что-то извне, будто в серой мгле, нашептывало ей эти мысли, и она не могла противиться этой жажде.
Но волки на севере начинали поднимать свои головы, нельзя было допустить возрождения их силы. Они могли стать большой помехой для Аиды и для её незримых повелителей.
Она накинула прозрачно-красный халат на обнажённое тело и встала с шелковых измятых простыней. Аида взглянула на свои руки, по которым черными тенями пролегли вены. С каждым днём эта тень как будто всё ближе и ближе пыталась подобраться к сердцу жрицы и опутать его своим черным коконом. Резкими движениями, надев на руки длинные тонкие перчатки до локтей, она оглянулась на кровать, где безжизненное бледно-синее тело одного из жрецов уже начало окоченевать. Аида слизнула с губы алую солёную каплю крови, испитую до дна этой ночью, нервно взмахнула смоляными волосами и вышла из комнаты. «Надо сдерживать себя» – подумала она, ведь портала еще нет. Но жажда одолевала её с каждым днём всё сильнее и сильнее.
. . .
Холодный и суровый мир волков казался таким лишь при поверхностном рассмотрении. Внутри бурлила жизнь. Несмотря на то, что волки вырождались, оставшиеся из них боролись за место в этом мире как могли, хоть энергия их обители, дающая им силы и жизнь,
Гор во многом пока полагался на старших сестёр, ведь как бы то оно ни было, но пока он был здесь пришельцем, он не знал, как была построена здесь жизнь. Но он учился и привносил сюда своё. Он воссоздал вновь совет из волков-берсерков, как ему посоветовала старшая сестра, чтобы окончательно обеспечить безопасность замка и близлежащих поселений. Остальные проблемы замка Лита взяла на себя.
Гор вместе со своими новыми собратьями восстановил кузницу замка, в которой проводил день и ночь, чтобы вооружить всё боеспособное население. Только там он мог обособиться от всех, но не от своих мыслей, которые раздирали ему сердце как дикие горные коты. Рано или поздно, но стая будет ждать от него выбора пары для продолжения рода. Многие волчицы и так пожирают его плотоядными взглядами, думая, что он не замечает этого. Но более всего ему в пару предрекали черную волчицу Верту. Сестры прямо ему намекнули на то, что волчью кровь не стоит мешать, а Верта является потомком волков, ведущих свое начало от сестры древнего Аргота.
Гор поморщился при одной мысли об этой волчице. Она была внешне привлекательна, зеленоглазая и опасная, одновременно дерзкая как пламя и холодная как сталь. В ней чувствовалась благородная кровь, но что-то заставляло его настораживаться. И уж точно он не чувствовал к ней того влечения, который мужчина чувствует к своей женщине. Впервые он увидел её еще в тот день, когда в первый раз зашел в стены замка. Она стояла за балюстрадой второго этажа, во время того, как он общался с сестрами. Гор мгновенно почувствовал чей-то взгляд, буквально сверлящий ему затылок. В тени балкона стояла она. Её темно-оливковая гладкая кожа отражала поблескивающие языки пламени факелов зала так, что, казалось, внутри неё горит темное пламя. Не сводив взгляда, она следила за каждым движение берсерка, впитывала каждое его слово. Уголком глаз Гор успел на неё бросить мимолётный взгляд, прежде чем она, заметив это, поспешно полностью скрылась в тени балкона.
Впоследствии ему часто приходилось встречаться с ней на ежедневных семейных ужинах, которые происходили в отдельном большом зале. Ему были непривычны эти обычаи, но волчья семья трапезничала всегда вместе. Рано утром он уже был в кузнице, но вечером, когда солнце пряталось за горизонт, одна из сестер находила волка, где бы он ни был. Они объясняли это законами энергий, питающих этот замок. Чтобы возрождение рода не нарушалось, и не искажалось, волки должны быть вместе на таких мероприятиях.
Скрепя зубы, Гор постепенно обучился правилам этикета за столом. Верта всегда сидела напротив него, а с обеих сторон от волка сидели сестры. Его порой раздражала её холодная манерность и излишне подчеркнутое поведение, будто то, что она станет волчицей вождя, было неоспоримым и бесповоротным фактом.
С сёстрами отношения складывались тоже неоднозначно. Старшая Лита, была по-деловому серьезна во всех вещах, она во многом помогала Гору, но Лита всё же закрылась от окружающего мира навсегда, будто её душа была выжженной сухой пустыней без эмоций и покрытой пеплом, как и её поседевшие волосы. Ардея изначально имела претензии к будущему вождю, так как таила обиду до сих пор, что отец пожертвовал собой, а не сыном, и, возможно, если бы не Гор, то и мать, и отец были бы живы, и им бы не приходилось нести всё это время бремя угасающего рода. Лишь его младшая сестра-двойняшка Виттория была всегда предельно откровенна и открыта с ним. С ней он не чувствовал гнетущего груза ответственности за события прошлого. Виттория была душой этой обители, и глядя на неё, Гор зачастую не понимал, как такое создание могло появиться в условиях сурового Севера в семье волков.