Зов
Шрифт:
Отец внимательно посмотрел на припаркованную в метрах ста пятидесяти от нас наглухо затонированную «копейку», затем неопределенно пожал плечами и чуть развернулся к ней боком. Затем устроился на скамейке в позе мыслителя, подперев себе щёку двумя пальцами, а мизинцем и безымянным прикрыл себе рот.
— Это хорошо, что ты об этом думаешь, — тихо заговорил отец, не меняя положение руки. — Давай не будем с этим сейчас торопиться. Политическая ситуация в стране меняется стремительно, и наш новый генсек многим сильным, — отец, не убирая руку от подбородка, показал глазами вверх, — в нашей стране не нравится. Я думаю, что еще год, ну от силы
Отец поменял позу, оперся спиной на спинку лавочки, поднял воротник пальто, и замотал шарфом подбородок так, что снаружи остался виден только его нос и голубые пронзительные глаза.
— Коллеги из соседнего ведомства очень неплохо наловчились читать по губам, — сказал он, кивнув на машину и помахав им издевательски рукой. — Взяли моду следить за нашими и что-то там вынюхивать.
Затонированная машина почти сразу же после его слов завелась и медленно покатила по соседней аллейке на выезд из парка.
Отец сначала посмотрел на меня, а потом на удаляющуюся машину.
— Конспираторы, блин!
— КГБ? — спросил я, провожая глазами автомобиль.
— Да нет! Те так топорно не работают… наружка милицейская, скорее всего!
Отец опустил шарф ниже и выдохнул на мороз облачко пара.
— К чему я затеял этот разговор? В связи с такой ситуацией в стране давай не будем торопиться и вернемся к этому разговору чуть позже. Посмотрим, как всё в стране начнет развиваться, а там уже и решим, куда тебе идти и чем заниматься.
Я кивнул и уставился себе под ноги. Хорошее настроение как-то быстро стало улетучиваться.
Отец скосил на меня взгляд и, выдержав небольшую паузу, продолжил:
— Я хочу тебе вот что сказать. Я давно уже хотел поговорить с тобой на эту тему, но всё как-то не срасталось. То тренировки, то меня нет дома, то еще что-нибудь…
Студент вдруг вскочил с лавочки напротив нас и, пританцовывая от холода, закурил сигарету.
— Так вот, что я хочу тебе сказать! — наблюдая за ним, повторил отец. — Если ты думаешь, что сидишь у меня на шее, то сейчас послушай меня очень внимательно. Как ни крути, Коля, но ты родился с золотой ложкой во рту, и я сейчас говорю не о моей генеральской зарплате, совсем нет.
Отец снял перчатку, достал из кармана пальто какую-то блестящую монету, положил ее плашмя на указательный палец и щелчком большого пальца ловко отправил ее в мою сторону. Я поймал ее на лету и, посмотрев на ладонь, от увиденного аж присвистнул. В моей руке сейчас находился золотой испанский эскудо одна тысяча семьсот пятидесятого года чеканки.
— У нас в роду, Коля, есть еще одна книга, — сказал отец после того, как я вернул ему монету. — Не говорил тебе о ней, ждал пока ты войдешь в силу после обязательного родового испытания, но раз уж у нас разговор зашел в эту сторону, то слушай!
Отец поудобнее устроился на лавочке и закинул ногу на ногу.
— Эта книга не сгорела в пожаре, и она намного постарее той, что ты сейчас изучаешь. Сейчас она хранится в другом надежном месте, я тебе позже покажу где. В ней указаны все тайные места, раскиданные по всей нашей необъятной планете, где когда-то побывали наши родичи, и где припрятаны кое-какие наши родовые сбережения.
Отец многозначительно посмотрел на меня.
— Это Тайники, Коля, очень серьезные и надежные тайники! Судя по
Я непонимающе посмотрел на него. Отец заметил мой взгляд и продолжил терпеливо пояснять:
— Когда какой-нибудь из наших родичей подходил к самой грани и чувствовал, что ему осталось совсем недолго, то он продавал всё свое движимое и недвижимое имущество, обнулял все свои счета и превращал все эти свои, ранее накопленные сбережения, в драгоценности. Как правило, чаще всего в золото и крупные драгоценные камни. После этого, он прятал всё это в только ему одному известном месте и, как правило, это всегда крайне труднодоступные места. Затем он пересылал своему ближайшему потомку известие о том, где он всё это припрятал, и как до этого добраться. Всё это скрупулезно фиксировалось в книге и ждало своего часа. И так из поколения в поколение, тысячи лет подряд. Как ты думаешь, за несколько тысяч лет — сколько у нас всего накопилось?
— Я даже не представляю!
— Вот и я не представляю! Нет, при большой нужде, конечно же, можно вскрыть какой-нибудь тайник, и этого хватит на несколько поколений богатой и разгульной жизни в любой из стран мира, но если тебе просто не хватает денег, то делать это не рекомендуется из-за обычной нужды, причина должна быть куда более серьезной.
Мне стало интересно, и я спросил:
— А ты вскрывал уже такие тайники?
— Да, один раз приходилось! — отец снова подбросил в руке монету. — Я был тогда еще очень молод, и это было еще с моим прапрадедом.
Отец ухмыльнулся одними глазами.
— Надо было устроить небольшую войнушку между закадычными друзьями, и для этого нужны были очень большие деньги. Политика, понимаешь ли! И вот что я тебе скажу, если тебе когда-нибудь придется вскрывать такой тайник, очень внимательно читай инструкцию к нему. Я не шучу. Некоторые наши родичи такие затейники, и ты даже не представляешь — какие! — сказав это, он что-то вспомнил, потер свое правое плечо и поморщился.
Мы сидели несколько минут молча, думая каждый о своем.
Первый контроль
Я посмотрел на студента, затем на то место, где еще совсем недавно стояла машина с затемненными стеклами и, наконец, решился.
— А можно я попробую? — я повел глазами в сторону одинокого молодого человека с сигаретой в зубах.
Щуп я освоил еще четыре дня назад. Это, конечно, сложнее, чем увидеть ауру, но ничего, отец хороший учитель, и у меня всё получилось чуть ли не с первого раза.
Я постараюсь объяснить на пальцах, как это работает. Щуп, как бы это правильно сказать, он у меня в сознании! Самое сложное — представить этот щуп мысленно, но это еще полдела, самое главное — представить его надо было так, как будто он есть наяву на самом деле и во всех деталях. Чем отчетливее ты представляешь себе этот щуп, тем он легче проникает в ауру человека, и тем послушнее становится твой оппонент.