Зови меня ястребом
Шрифт:
Туда-то и вломился по привычке Константин. Вломился и тут же снова вывалился в коридор — внутри кто-то взвизгнул и закрыл обнаженное тело одежкой.
— Что это за девка у нас поселилась? — увидел он шедшего по коридору молодого альтиста Пашку.
— Здравствуйте, Константин Захарович, — вежливо поздоровался тот. — Новенькая пришла — танцовщица.
— Которая стриптиз показывает?
— Ну да. Негде приготовиться к выходу на сцену, вот и приютили.
— А чего ж верещит, как молодой порос, если стриптизерша?
— Стесняется, —
— Нам-то что?.. Пусть он об этом печалится. Эй, барышня! — постучал Яровой в дверь. — Нынче лето на дворе — за пять секунд раздеться можно!
— Грубиян! — донеслось из-за двери.
А через пару секунд мимо примолкших мужчин, картинно покачивая задом, продефилировала танцовщица. Прозрачная хрень, кажется именуемая пеньюаром; гордо поднятая голова, пародия на походку модели.
— Ну, трандец пугачевским мужикам, — сдержанно кашлянул в кулак Яровой. — Все как один сегодня будут у ее ног!
— Ладно, не издевайтесь над человеком, — засмеялся Пашка и, сбавив громкость, сообщил: — Вроде ничего — симпатичная.
— Посмотрим…
На сцену они вышли после разогрева немногочисленной публики. Так срежиссировал хозяин заведения: сначала полураздетая танцовщица под звуки бессмертной классики крутится у шеста; потом ее меняет струнный квинтет, а на третьем этапе они совместно доводят гостей до нужной кондиции. Девка — телом, квинтет — музыкой.
Оказавшись в лучах боковых рамп, Константин водрузил на нос темные очки, оглядел зал и подметил: народу все-таки пришло больше, чем обычно. Рожи примелькавшиеся, поднадоевшие. Пять-шесть плешивых старперов из администрации, столько же полупьяных ментов с тремя подружками-потаскушками. Четверо закадычных дружков: очкастый главврач районной больницы, тощий и бледный начальник налоговой инспекции, неулыбчивый прокурор и придурковатый охотовед. Ну и несколько богатеньких перцев из удачливых бизнесменов. В общей сложности два с лишним десятка человек — совсем неплохо для кризиса и теплого времени года.
Как всегда начали с «Прелюдии» Баха, но мужики на хорошую музыку не реагировали. Возбужденные девицей, они принялись наверстывать упущенное: шумно делились впечатлениями, разливали водочку, звенели рюмками, пили, хрустели грибочками и огурчиками… Музыканты иллюзий не питали: ценителей искусства среди них не было, потому играли в свое удовольствие. За Бахом последовало несколько современных композиций, затем снова классика: Бетховен, Брамс, Вебер…
Исполнительница стриптиза вторично появилась на сцене минут через сорок, и выход ее ознаменовался аплодисментами, свистом, пьяными выкриками. В этот момент Яровому показалось, будто за столиками вокруг невысокой сцены расположились не сливки местного общества, а его отбросы. Грязные, дурно пахнущие, насквозь прогнившие.
Шибкой красотой девка не отличалась,
Стремительно выпорхнув на сцену, она чуть не налетела на Пашкин альт, но вовремя ухватилась за шест. Красиво изогнув спинку, крутанулась в одну сторону, в другую. Музыканты переглянулись, не ведая, что исполнить под экзотический танец и какого придерживаться темпа.
Обнявшись с виолончелью, худрук Наташка зашипела:
— Давайте что-нибудь играть! А то неудобно получается!..
— Перед этой публикой все удобно, — усмехнулся Костя. — Даже пописать со сцены…
Мужики с горящими от вожделения глазищами были готовы повылазить на сцену; на похотливых рожах значился единственный вопрос: разденется ли девица полностью?
— Барбер. «Адажио», — шепотом возопила Наташка, — начали!..
Сброшенный пеньюар мягко опускался рядом со второй скрипкой под свист и матершину…
Верно оттого, что взоры счастливой публики приклеились к стриптизерше, никто не заметил появления новых посетителей. Быстро войдя в зал в сопровождении хозяина подвальчика, двое мужчин в дорогих костюмах уселись за дальним столиком. Тотчас к ним подлетела официантка, поставила пепельницу, заученно улыбнулась. Приняв заказ, растворилась в полумраке. Мужчины осторожно огляделись по сторонам. Тот, что постарше, хотел позвонить по мобиле, однако второй — высокий и плечистый, не позволил, мягко накрыв аппарат огромной ладонью.
Перебирая гитарные струны, и по привычке изучая сидящий в зале народец, Яровой отметил: «Приезжие. Не из местных. За полгода жизни в здешней глуши ни разу их ни разу не видел…»
Глава четвертая
Восточная Европа
Щецин-Калиниград-Вильнюс-Минск-Смоленск
Наше время
— Расслабься. И не вертись. Веди себя так, словно ты ездил по этой трассе десятки раз и столько же торчал в этой очереди, — негромко сказал по-английски Оскар — остриженный наголо тридцатилетний мужчина в темных очках. А, приоткрыв окно, перешел на польский: — Хочешь, расскажу одну забавную историю о русских? Может быть, она немного успокоит твои нервы.
Молодой напарник Матеуш — менее крепкий, но все же мускулистый и кряжистый парень, последовал совету старшего товарища: стянул с себя промокшую от пота футболку, глотнул ледяной колы и потянулся за сигаретами.
— Валяй…
Вдруг длинная очередь до пограничного перехода ожила: фуры взревели движками, выпустили в небо клубы жирного дыма и одна за другой двинулись вперед. Забеспокоился и сидящий за рулем Оскар: крутанул ключ зажигания, вдавил педаль сцепления, включил скорость. И начал рассказ: