Зови меня Златовлаской
Шрифт:
Я рассчитывала, что Макс уйдет, и я смогу рассказать Аде о происшествии на крыше. Но, видимо, ребята не успели насладиться друг другом, потому что в итоге покинули комнату вдвоем, оставив меня наедине с воспоминаниями о Владе и его недавнем поцелуе.
Я расстелила кровать и легла. На сон нечего было и надеяться. Мое эмоциональное напряжение достигло своего пика. Лежа на кровати, я нервно дергала ногой и грызла ногти. Я не могла думать ни о чем другом. Слишком много времени я провела в ожидании. Я поняла, что больше ни секунду не смогу погибать от этой безызвестности. Я не верила,
Я посмотрела на время: двенадцатый час. Еще не очень поздно. Я свесила ноги с кровати, обула тапочки и вышла в коридор. Я подошла к 301 номеру. Это была комната Влада. Я запомнила его, когда нас расселяли и раздавали ключи.
Я решила постучать и позвать Влада в коридор, чтобы поговорить наедине без его соседа. Я сделала глубокий вдох, и до меня донеслись жалобные звуки гитары из номера, тихие и едва уловимые.
Я постучала. Никто не ответил. Я повторила действие. Снова тишина. Я приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Влад был в комнате один. Он сидел на кровати в серых спортивных штанах и с голым торсом. В его руках была гитара.
— Ты чего тут? — он приподнял брови.
— Я не могу уснуть, — сказала я, заходя в комнату и закрывая за собой дверь.
Влад отвел взгляд и продолжил задумчиво играть на гитаре.
— Как ты думаешь, в чем смысл жизни? — неожиданно спросил он.
Я приподняла брови. Обсуждать столь абстрактные понятия как смысл жизни не входило в мои планы. Но все же, немного подумав, я ответила.
— В счастье, наверное. Смысл в том, чтобы быть счастливым самому и делать счастливыми дорогих тебе людей.
— А если то, что делает счастливым тебя, заставляет страдать дорогих тебе людей?
— Наверное, это неправильно, — неуверенно ответила я. — Хотя я сама в этом толком не разобралась.
— Вот и я не разобрался, — вздохнул Влад.
— Я не могу перестать думать про наш поцелуй на крыше. Я пытаюсь понять, что он значил, — набравшись смелости, выпалила я.
— Это было ошибкой, — ответил он холодно. — Давай забудем обо всем.
Летя с небес, я больно ударилась о землю.
— Влад, почему ты так говоришь? Я не хочу ничего забывать. Я люблю тебя. Я не могу больше притворяться, — я присела к нему на кровать.
— Тебе только кажется, что любишь. На самом деле это лишь временное помутнение, физическое влечение. Так иногда бывает, — Влад смотрел в пол, губы были поджаты, а рука нервно перебирала струны.
От его слов в горле пересохло, будто я съела пригоршню горячего песка.
— Влад, ты меня понимаешь как никто другой. Ты же знаешь, что это никакое не помутнение. Наоборот, — я коснулась его руки, но он одернул ее.
— Слушай, — он отложил гитару, поднялся и подошел к окну. — Ты чистая, искренняя, настоящая. А я нет. Я дерьмо, Саш. Вот только ты этого не видишь. Не хочешь замечать.
— Это не так, — помотала я головой. — Ты очень хороший, ты смелый, ты чуткий, ты… Ты лучше всех!
Влад ничего не отвечал. Оперевшись руками на подоконник, он прислонился лбом к стеклу.
— Ты же сам говорил, что нет ничего абсолютно хорошего и абсолютно плохого,
Я подошла к нему и крепко обняла, всем телом прижимаясь к его горячей груди. К запаху одеколона примешался ни с чем несравнимый запах кожи Влада. Так пахла любовь.
Влад не шевелился. Я привстала на носочки и поцеловала его. Он прикрыл глаза, и на несколько секунд его тело расслабилось.
Но затем он взял меня за локти и оторвал от себя. Чуть отшатнувшись, я вновь потянулась к нему, пытаясь обнять. Влад резко перехватил мои запястья и с силой оттолкнул от себя. Мои руки безжизненно повисли вдоль тела. Стало обидно, и на глазах выступили слезы.
— Саш, иди к себе, уже поздно, — скомандовал он.
— Я никуда не пойду, пока мы во всем не разберемся, — дрожащим голосом ответила я.
— А в чем тут разбираться? Ты хотела знать, что значил наш поцелуй? Я ответил. Ничего не значил. Я тупо захотел себя. Как животное. Меня больше ничего не интересует. Извини, если обидел, — его взгляд был прямым и тяжелым.
Я никак не могла отделаться от ощущения, что он говорит неправду, что он специально обманывает меня.
— Я тебе не верю, — упрямо проговорила я. — Ты не такой. Не такой.
— Не такой? — с вызовом проговорил он. — А какой я, по-твоему? Ты судишь людей по себе. Ты еще маленькая. Думаешь, если у тебя в голове нет дурных мыслей, то все вокруг такие же белые и пушистые?
— О чем ты говоришь? Зачем хочешь казаться хуже, чем ты есть?
— А что если я и правда хуже, чем ты обо мне думаешь? Не смущает, что я поцеловал тебя, зная, что мой лучший друг влюблен в тебя? Не смущает, что я сейчас в отношениях с другой? — со злобой в голосе спросил Влад.
Его слова резанули по сердцу и вернули меня к реальности. Я вспомнила про Стаса, про Киру. И внезапно все произошедшее показалось преступным и неправильным. Но желание быть с Владом было слишком сильным.
— Это из-за Киры? Ты любишь ее? — голос срывался из-за подступавших к горлу рыданий.
Влад поднял на меня карие глаза. Взгляд был пустым и каким-то сломленным.
— Да. Это из-за нее, — медленно проговорил он.
Я жадно глотала ртом воздух, которого вдруг стало очень мало. Горячие слезы заструились по щекам. Я качала головой, отрицая произошедшее. Нет, он не мог так сказать.
— Тебе пора, Саш. Я устал и хочу спать, — донесся до меня его ледяной голос.
Я пулей вылетела из комнаты и понеслась по длинному коридору обратно в свой номер.
Глава 13
После случая на крыше остаток Питерских приключений превратился для меня в пытку. Всю ночь я проревела в подушку, чувствуя себя обманутой и униженной. Мое сердце было разбито. Именно тогда, когда Влад собственными руками задушил надежду на наше совместное счастье, я поняла, как сильно люблю его.
Жизнь без его песен, без его глаз, без его ямочки на щеке казалась невыносимой и бессмысленной. Я понимала, что во всей этой ситуации выгляжу жалко и глупо, но мне было плевать. Я не хотела притворяться сильной, я вообще больше не хотела притворяться. Влад был моей первой любовью, моим спасителем. Мысли о нем помогали жить, когда мир вокруг рушился, и жить совсем не хотелось.