Зовите меня Норман
Шрифт:
Первым делом я привёл в порядок свет и вытащил на отдельную консоль архив системы видеонаблюдения, чтобы Шепард с напросившейся на высадку Тали («Но Джейн! Это же образцы удивительно продвинутой технологии! Я должна это увидеть!» — причитала она, заплетая и расплетая пальцы… у меня, кстати, так не получалось при всём желании) убедились, что весь местный персонал действительно стал жертвой одурманивания: с каждым промотанным днём движения людей становились всё менее чёткими, в разговорах регулярно возникали паузы, на которые никто не обращал внимания, некоторые часами смотрели в одну точку… а потом людей в поле зрения стало становиться всё меньше и меньше, пока не исчезли совсем. Последнее собрание — едва треть от первоначального персонала базы — было на обеде, с которого
— Норман, что это было? — Она тут же остановила и отмотала запись обратно.
— Одну минуту, кэп! — Я отвлёкся от потрошения местного кластера — довольно приличного, кстати, хоть и не чета моему даже в первоначальной конфигурации без учёта жнецовских примочек — и поднял все записи, на которых было движение, начиная с даты последнего обеда…
Это оказалось неудачным решением — кто бы ни стоял за нынешним состоянием корабля, действовать он начал заметно раньше, и потому движение было на всех записях всех камер — по крайней мере, изменения картинки были достаточными, чтобы тупой местный ВИ включал запись. Настройка фильтров заняла ещё несколько миллисекунд, благо, Люк позволял держать действительно широкий канал, и добрых две трети записей ушли в отлуп. Оставшаяся треть всё равно преимущественно содержала лишь мусор, но промотать их можно было уже куда быстрее… Благо, мне не требуется разглядывать картинку целиком — достаточно в структуре файла найти выпадающие из ряда кадры и просмотреть только их выборочно… Убедившись, что фильтры работают, я прошерстил все записи с момента стыковки.
— Капитан, это выживший! — Я вывел на консоль нарезку самых удачных ракурсов. — Кто-то в тяжёлой броне Цербера, но из оружия только пистолет. Манера движений указывает, что тяжёлую броню он носить не умеет… весьма вероятно, что и вообще никакую. Первый ролик — за три дня до последнего обеда, это первое его появление в кадре. Выживший методично обходит все служебные помещения и включает технику вроде стиральных машин и утилизаторов на самые длинные циклы работы — вхолостую. Хммм! Идея имеет смысл — одурманивание идёт в том числе и посредством слабых сложномодулированных звуковых колебаний вне диапазона осознанного восприятия. Инфразвук и ультразвук, слишком тихие, чтобы услышать. — Пояснил я вопросительно поднявшему бровь Заиду. — Второй ролик — за день до последнего обеда. Выживший уже открыто обходит все производственные помещения и включает оборудование. Остальные одурманенные его игнорируют, только отходят в сторону от наиболее шумных агрегатов. Третий ролик — день последнего обеда. Выживший меняет настройки освещения, идёт в командный центр и тупо дезорганизует все протоколы связи…
— Не солдат и не инженер! Никто в здравом уме не станет делать это таким образом! — Вынесла Тали свой вердикт и почти сразу же смутилась: — Впрочем, одурманивание…
— Четвёртый ролик. Второй день от последнего обеда. Столовая. Выживший пополняет носимые запасы воды и пищи в броне. Пятый ролик. Тот же день, душевая. Выживший меняет санитарно-гигиенический блок брони, но саму броню не снимает. Железные нервы у человека, я вам скажу… Шестой ролик. Четвёртый день от последнего обеда. Служебные помещения. Выживший заправляет оборудование расходниками и снова запускает. Седьмой ролик. Седьмой день от последнего обеда. Выживший снова обходит производственные помещения и меняет настройки оборудования. Обратите внимание: выживший пользуется магистральными вентиляционными шахтами, именно поэтому редко появляется в кадре. Восьмой ролик… Прямая трансляция: выживший идёт к нам.
Я подсветил на тактических интерфейсах вентиляционную решётку, из-за которой должен появиться наш… ну, гости тут, скорее мы, хоть и оккупировали командный центр плотно… так что — просто выживший, и спрятал Бобу в удобном месте для атаки в спину —
— Пх! Мгл! Хва-мгл! — Голос был хриплый, слова звучали невнятно, больше напоминая гортанный рык (объясните мне, как можно рычать звук «л»? но вот поди ж ты!), и переводу не поддавались. Судя по общей моторике (сколько той моторики сквозь броню видно было), я бы оценил восклицание скорее как радостное, чем враждебное… Хотя, думаю, испуг тоже присутствовал — а попробуй не испугаться, когда тебе два крогана в упор дробовиками тычут, причём у одного на горбу ещё и турель, а за их спинами ещё народ с оружием — и целится, что характерно, туда же…
— Хелло? — Шепард подала голос. Выживший за оружие не хватался, вёл себя спокойно, и она протолкалась вперёд.
— Хва? Ншу, хва! — Теперь в голосе появилась ещё и надежда, но автопереводчик по-прежнему молчал, как убитый. Ситуация была весьма неожиданной — на Земле в принципе не осталось языков, которых бы не было в переводчике… это не считая того, что национальные языки как таковые вообще уже почти исчезли под завалами заимствований из английского, русского и китайского — кому что ближе. А уж понимали основные языки вообще все без исключения! Ну, кроме нашего собеседника, как оказалось. — Ншу, кра! — Выживший потыкал себя пальцем в грудь, а потом обвёл присутствующих.
— Люк. — Мой кроган успел первым.
— Грант. — Не сводя дробовика отозвался наш супер-солдат.
— Шепард! — Оба крогана, как сговорились, синхронно ткнули пальцем в капитана, и поименовали с такими интонациями, что сразу стало понятно, кто тут командует.
А у меня издаваемые выжившим звуки упорно вызывали какую-то непонятную ассоциацию.
— Пшшш… Боба Фетт. — Это Боба озвучил стандартное волусовское шипение, похлопав псевдо-центуриона по плечу, и тут меня осенило. — Ктулху фхтагн?
— Йа! Йа! — Решительно закивал человек перед нами и потащил шлем с головы… открыв коротко подстриженные чёрные кудряшки и усталое лицо без малейших следов небритости… что, в общем, вполне нормально для женщины. Она снова ткнула себя пальцем в грудь и представилась, на этот раз уже более понятно. — Ншу, Клара.
Но на этом прогресс и застопорился — дальнейшие слова опять переводу поддаваться отказались. Судя по интонациям, она явно пыталась что-то у нас спросить, что-то нам рассказать, о чём-то предостеречь, но… кроме интонаций, и то невразумительных сквозь рыки и хрипы, мы ничего не поняли. Программа лингвистического анализа бодро докладывала о процессе накопления первичных данных и в обозримом будущем никакой помощи обещать не могла. Ну-с, как оно там было в моей идеальной памяти?
— Пх'нглуи мглв'нафх Ктулху Р'льех вгах'нагл фхтагн. — Волусовский вокабулятор подошёл как нельзя лучше, и Клара разразилась новой тирадой. Программа анализа радостно пискнула и заявила, что структуру языка Клара взяла от какого-то архаичного африканского диалекта, заменив слова на придуманные… и в первом приближении словарь готов!
— Ншу, Боба! — Повторно представился волус. — Йа, хва. Йа, мгл. — Подтвердил он её догадки, мол, правда люди и правда воины.
Дальнейший разговор пошёл быстрее, уже через пару минут лингвоанализатор экстраполировал достаточно слов и я обновил всем базы автопереводчика. Шепард немедленно устроила форменный допрос, выясняя все подробности происшедшего. Клара отвечала чётко, коротко и по существу.