Зоя. Том первый
Шрифт:
Таисия позвала на помощь. С диагнозом переутомление Лорана проводили в его служебную квартиру. Таисия увязалась за ним. Всю дорогу она причитала:
– Мне некуда идти, господин следователь. Я теперь и работать не могу. Кто меня брюхатую терпеть будет?
Лоран молча кивал. Он до сих пор не мог поверить во всё, что произошло с ним. Поглядывал иногда на Таисию, сравнивал её мысленно с Зоей. Хотел найти какие-то общие черты, чтобы зацепиться за что-то. Но Таисия не была похожа на Зою.
Лоран изо всех сил боролся
Григорий узнал об этом из письма своего друга, с которым работал в Саратове. Евдокии и Зое сообщать эту новость не торопился. Жену пожалел из-за беременности, дочку не стал волновать перед свадьбой. А сам пошёл в харчевню и напился. В ту ночь на мельнице случилась авария, а Григория не оказалось дома. По приказу Парамонова во всех харчевнях города искали главного наладчика, нашли и притащили к начальнику.
Парамонов смотрел на Григория с сожалением. И когда тот протрезвел, сообщил, что его должность будет отдана другому человеку. Но уверил Григория в том, что готов предоставить иное рабочее место ровно до того времени, пока вновь не заподозрит в нетрезвости.
Григорий был ошарашен. Он ползал в ногах у Парамонова, просил простить его, дать ещё один шанс. Но всё было безуспешно. Вмиг всё рухнуло: и хороший доход, и уважение, и командировка (сразу после Зоиной свадьбы) в Германию. Парамонов указал на дверь. Григорий вышел из кабинета с опущенной головой. Когда шёл по территории, мысленно прощался с этим местом. Решил, что не будет пользоваться поблажками и сюда больше не вернётся.
Домой идти не хотелось. Увидев на пути харчевню, зашёл в неё.
Евдокия Степановна давно привыкла к тому, что муж мог не приходить домой ночевать. И даже то, что за ним пришли поздней ночью, она не восприняла серьёзно. Решила, что Григорий занят своей работой и его просто не увидели вовремя.
Из-за постоянной тошноты Евдокия почти не выходила на улицу. Григорий велел ей собирать вещи в Германию. И Евдокия изо дня в день перебирала всё необходимое, добавляла новое, откладывала ненужное.
Зоя почти всё время пропадала у Левандовски. До возвращения с работы Янека она шила под руководством пани Анны, играла с Софьей. Янек провожал её домой уже поздно вечером.
Григорий вернулся через три дня. Жена, увидев его, чуть было не потеряла сознание.
Грязный, помятый, опухший он шоркал на пороге, пытаясь разуться. Евдокия заметила, что муж очень постарел.
– Уезжаем, – сказал Григорий, – собирайся.
– Гришенька, куда? Свадьба через три дня.
– Выселяют нас, Дунечка. Собирайся.
Григорий с трудом разулся, снял с себя тулуп, бросил его на пороге.
Жена недоумённо смотрела на мужа. Поняла в чём дело, а потом стащила скатерть со стола, свернула её и хлестанула Григория
– Ах ты пьянь!
Евдокия била мужа по лицу, спине, бегала вокруг него, хлестала со всей силы. Мужчина стоял неподвижно словно и не чувствовал ничего. Женщина выдохлась, бросила скатерть на стол и зарыдала. Григорий продолжал стоять в оцепенении.
Евдокия Степановна не разговаривала с мужем. Он тоже молчал. На следующий день к Кирьяновым пожаловал Парамонов. Беседовал с Григорием на повышенных тонах.
– Ты же умный мужик, Григорий. Дочку замуж выдашь, и возвращайся на работу. Тяжело тебе будет, знаю. Но другого выхода нет. Только делами своими ты добьёшься уважения. А без работы тебе нельзя, Григорий. Выселять вас не буду, переселять тоже. Живите как привыкли. Только не погуби себя, Григорий. Тебе ещё детей воспитывать.
Евдокия сердечно благодарила Парамонова за возможность остаться в этой квартире. А когда он ушёл, Григорий оделся, вышел из дома и отправился в ближайшую харчевню, вернулся на следующий день. Сказал Зое, что на свадьбу не пойдёт.
– Хватит с тебя и благословения. Надоели вы мне все. Сил моих больше нет видеть вас, – Григорий Филиппович еле шевелил языком.
Зоя смотрела на отца с жалостью, Евдокия с презрением.
– Ты даже дочь не можешь выдать замуж по-человечески, – сказала жена Григорию.
Но он лишь махнул на неё рукой и улёгся спать. Евдокия проплакала всю ночь. Зоя сидела рядом с ней, только наутро мачеха успокоилась. Возможно, она плакала бы и ещё, но в квартиру постучалась сваха, которую за неимением родственников выбрали из соседей. Сваха должна была принять свадебную шкатулку от жениха и помочь Зое нарядиться.
Григорий Филиппович поднялся с трудом. Вылил на себя несколько ковшиков ледяной воды.
О своих вчерашних словах он, видимо, не помнил. Подошёл к Евдокии и произнёс:
– Прости меня, Дунечка, и вы простите меня, солнышки, – Григорий опустился на колени и прислонил голову к животу жены.
Евдокия Степановна как всегда растаяла от нежности.
Григорий винился перед ней долго, пока бойкая сваха не скомандовала собираться в церковь.
Зоя не верила своему счастью. Даже бессонная ночь не смогла стереть улыбку с лица девушки.
Григорий залюбовался дочкой. Вспомнил свою женитьбу с Марией, отметил невероятное сходство Зои с матерью. Посокрушался о том, что пролетели годы, а он так и не успел побыть счастливым.
Когда вышли из квартиры, соседи налево и направо поздравляли Кирьяновых. Уже на улице к Зое подошёл Лоран Волков. Девушка отпрянула от него. Следователь направился к Григорию, сказал, чтобы тот явился на допрос сразу после венчания.
Кирьянов старший запротестовал, но Лоран напомнил о розыске Макара. Радость мгновенно сошла с лица Григория, он затрясся, схватился за сердце.