Зримая тьма
Шрифт:
— Кровь все идет!
Софи пришла в себя, глубоко и сонно дыша. С усилием открыла глаза. Роланд стоял на коленях у кровати, по-прежнему зажимая ладонью плечо. Он прошептал:
— Голова кружится.
Она хихикнула, потом непроизвольно зевнула.
— У меня тоже.
Он отнял руку от плеча и уставился на ладонь.
— О. О.
Софи увидела его плечо. Крохотная синеватая ранка. Кровь из нее текла в основном потому, что Роланд давил на нее ладонью. По сравнению с маленьким порезом он был таким огромным — такая мускулатура, такое глупое, квадратное мужское лицо. В своем презрении она чувствовала к нему почти что нежность.
— Приляг
Она встала, и он лег на диван, снова прикрыв плечо ладонью. Софи оделась и присела в старое кресло, которое все собирались перетянуть, но, конечно, так и не перетянули. Из подлокотника до сих пор торчала набивка. Роланд принялся тихонько сопеть и похрапывать, словно хныкал во сне. Софи мысленно возвратилась к испытанной ею встряске в теле, совсем новом, облегченном, умиротворенном. Оргазм. Так это называлось на лекциях о сексе, об этом все вокруг болтают, пишут, поют. Но никто ни разу не говорил, какой подмогой может оказаться ножик. Странно?
И мир сразу же встал на свое место. Все это было частью — вывода? следствия? — аксиомы, которую она открыла, сидя за партой сотню лет назад: надо жить просто. Они смотрят свои фильмы, читают свои книги и все эти громкие газетные истории об ужасных происшествиях, которые на недели приковывают внимание всей страны, — и конечно, все они гневаются и возмущаются, как Роланд, а может быть, и пугаются, как Роланд, — но не в силах перестать читать, смотреть, жить с ощущением вонзающегося лезвия, веревки, ружья, боли… не в силах перестать читать, слушать, смотреть…
Взять в руку голыш или нож. Действовать просто. Или довести простоту до предела, превратить ее в колдовство, означает ли это слово что-либо или нет, — что же еще остается, когда магические силы набухают грязью…
Быть по ту сторону дурацкого притворства. Быть.
Роланд застонал и сел.
— Мое плечо!
— Ничего страшного.
— Нужно достать. Быстро.
— Что достать?
— Антисептик.
— Анти-что?
— От столбняка. Господи! Прививку и…
— Ты всерьез?
Но его было не остановить. Софи едва успела вскочить в машину, настолько он забыл обо всем на свете.
— Что ты делал в детстве, когда разбивал коленки?
Но Роланд ничего не видел, кроме дороги перед собой. Он внес свое большое изувеченное тело в больницу, не интересуясь, следует ли она за ним. Вышел из кабинета, где его еще раз проткнули — вероятно, более профессионально, — и сполз в мертвенной слабости на пол. Немного придя в себя, он молча отвез ее в дом своей матери и, не сказав ни слова, удалился в свою комнату.
Софи взбунтовалась. Она в одиночку отправилась на дискотеку, называвшуюся «Грязное диско». Такое название было дано в шутку, но там в самом деле было очень гнусно. Даже ее джинсы и водолазка с надписью «Купи меня» казались на общем фоне вполне симпатичными. Шум стоял оглушительный, но она не просидела и пары секунд, как сквозь толпу к ней пробрался молодой человек и потащил танцевать. Он оказался совершенством, хотя не прикладывал к тому никаких усилий, — великолепный, изобретательный, такой сильный, — и вознес Софи на тот уровень, где она поняла, что тоже великолепна. Вскоре вокруг них образовалось свободное пространство, и они, слившись воедино, изощрялись все сильнее и сильнее, переходя от одной причуды к другой, не в
Он крикнул:
— Как твой папаша?
— Мой папаша?
После ее слов ритм прекратился — быстрее, чем среагировал Джерри, — и ответ он выкрикнул в тишину.
— Тот тип, с которым ты была на днях, — пожилой дядечка в убойном костюме!
Услышав себя, он зажал уши руками, но тут же опустил их.
— О Господи! Но, как говорится, зачем такой девушке, как ты, и все прочее..? Никому тебя не отдам. Мы подходим друг другу, как перчатка к руке.
— М-м?
— Точь-в-точь!
— Да, конечно.
— Ты обещаешь?
— Нужно ли?
— Пожалуй. Синица в руке, сама понимаешь… нет? Типа «сегодня не получится»?
— Не в этом дело. Только…
Кое-какие необходимые приготовления. Отмыться от Роланда. Отмыться от всех них.
— Только что?
— Не сегодня. Но я обещаю. Честно. Вот те крест. Пошли туда.
Они сели за столик, и он дал ей свой адрес, и сидели, пока Джерри не сказал, что сейчас заснет, и они на время расстались; и только распрощавшись, Софи вспомнила, что они не назначили даты следующего свидания. Всю дорогу до дома за ней шел какой-то негр, и ей пришлось звонить, поскольку дверь была заперта не только на ключ, но и на засов. Едва ли не в ту же секунду миссис Гаррет открыла замок и откинула засов, впустила ее и бросила взгляд на чернокожего, околачивающегося на другой стороне улицы. Потом она проводила Софи до ее комнаты и встала в дверях, на этот раз не прислонившись к косяку, а прямая, как жердь.
— Учишься жизни, да?
Софи, ничего не ответив, добродушно оглянулась на глаза, влажно поблескивающие в выжженных глазницах. Миссис Гаррет облизала тонкие губы.
— А насчет Роланда… Мальчишки всегда мальчишки. Я имею в виду, мужчины. И потом, он перебесится. Я знаю, у вас, молодых, все по-другому…
— Я устала. Спокойной ночи.
— Знаешь, бывают мужчины и похуже. Куда хуже. Роланд — надежная опора. Я ничего ему не скажу.
— О чем?
— О негре.
Софи разразилась хохотом.
— О негре! А почему нет-то?
— Действительно, почему нет? Я никогда не слышала…
— И кроме того… мне очень нравится самой отвечать за свои поступки.
— Ей нравится отвечать!
— Это шутка. Слушайте, я устала. Правда устала.
— Вы с Роландом поссорились?
— Он ездил в больницу.
— Он — в больницу?! Зачем? В воскресенье? Он что…
Софи порылась в сумке, нашла ножик и достала его. На нее напал смех, но она сдержалась.