Зря ты приехала
Шрифт:
В зеркало заднего вида я наблюдала, как мужчина кашляет в пыли, поднятой моей машиной. Вот он хлопнул себя ладонью по ноге и топнул. Потом что-то завопил, но я не разобрала слов, да и не хотела разбирать.
Проехав несколько миль по шоссе, я опустила стекло и вдохнула свежий воздух.
«Вдохните через нос, считая до четырех. Задержите дыхание, считая до семи. Выдыхайте через рот, считая до восьми».
Воздух теперь пах по-другому, у него был другой вкус. Вероятно, потому, что он и был другим.
Проделав процедуру трижды, я успокоилась.
Дорога впереди походила на черную змею, извивающуюся среди плоских полей, насколько хватало глаз.
Я сняла с одной ноги пропитанную бензином туфлю и уронила на пол под бардачком. Продолжая давить босой ногой на педаль газа, быстро сняла вторую туфлю и отбросила в сторону. Потом включила радио в надежде услышать поп-песню, что-нибудь такое, что поднимет мне настроение, но услышала лишь помехи. Все радиостанции выдавали только помехи, неизменные, как извивающаяся черная змея, по спине которой я ехала; как будто змея шипением давала мне понять, что знает о моем присутствии. Как ни странно, это успокаивало.
Вплоть до «Ганслингера 66» моя поездка протекала без происшествий. Временами мне казалось, что я единственный человек в мире, – так редко мне встречались другие автомобили. В этом одиночестве было что-то прекрасное и в то же время пугающее, оно заставляло чувствовать свою значимость и незначительность одновременно.
Раньше я вообще не думала о штате Вайоминг, а теперь, увидев его во всей красе, устыдилась своего пренебрежения. По мере того как я приближалась к цели своего путешествия, пейзаж менялся, и чем дальше я ехала на запад, тем больше перемены бросались в глаза.
Равнинные серые поля вскоре превратились в холмы, поросшие огромными соснами, разноцветными мхами и травами; холмы прорезали быстрые реки – мозаика красок на все еще влажном, недописанном холсте.
Величественные Скалистые горы возвышались над равниной, и все, кто к ним приближался, оказывались в их неизменной тени. Буйволы и лоси бродили по клочку земли, который всегда принадлежал им и всегда будет принадлежать, по одному из немногих мест первозданной природы. Из-за грандиозного масштаба трудно было осознать, насколько здесь все огромное.
Я никогда не видела ничего подобного – просто другая планета в пределах моей страны, отдельная микровселенная – и от всей души радовалась, что решила здесь побывать.
Перевалило за семь, солнце посылало на землю последние лучи дневного света.
«Пункт назначения справа через тысячу футов», – объявила Сири.
Я нажала «Завершить маршрут» на автомобильном GPS-навигаторе, поскольку сразу за холмом показалось ранчо. Посреди леса, на самом берегу Уинд-Ривер, стоял дом, который как будто вышел из сборника сказок: большой, в деревенском стиле, с верандой по периметру и высокими эркерными окнами. Рядом с домом был сарай и загон для скота. Утки, куры, овцы, коровы и лошади свободно разгуливали по огороженному пастбищу с большим прудом в середине.
Я
В несколько прыжков сбежав с крыльца, он небрежной походкой направился ко мне.
Он был высоким, не меньше шести футов, загорелым и явно накачал мускулы с помощью труда, а не с помощью тренажеров, в отличие от многих городских олухов.
Прежде чем выйти из машины, я быстро надела туфли на каблуках. От них пахло бензином, но я надеялась, что он не заметит и не будет задавать вопросов.
Закинув ремешок сумочки на плечо, я выпрямилась и сдвинула солнцезащитные очки на макушку.
Когда мужчина подошел ближе, я разглядела его получше, отметив розовый шрам длиной в дюйм над левой бровью, по цвету – явно свежий. У всех нас есть шрамы, и у каждого шрама своя история. Интересно, какая история стоит за шрамом этого человека. На щеках его красовалась неопрятная щетина, как будто в последние дни ему было некогда бриться, подбородок был острым, резко очерченным, а глаза – зелеными, как пастбище, на котором паслись коровы и овцы.
Я закрыла рот и крепко сжала губы, чтобы они не отвисли, как у какой-нибудь собаки, пускающей слюни над лакомым куском мяса.
– Вы, должно быть, Грейс Эванс, – сказал мужчина, протягивая руку.
Его голос оказался глубоким, а рукопожатие – крепким.
– Да, это я. Приятно с вами познакомиться.
Я говорила мягче обычного, не тем повелительным властным тоном, к какому привыкли мои коллеги в офисе. Мое рукопожатие получилось слабее, чем у него, скорее из-за тонкого запястья, чем из-за слабости руки.
Я что, флиртую? Или все еще не пришла в себя после того случая с жутким смотрителем бензоколонки? Я не могла сказать наверняка, но инстинктивно отдернула руку.
– Я Келвин Уэллс, и это мне приятно с вами познакомиться. – Он обнажил в улыбке идеально ровные белые зубы, на его щеке появилась ямочка – только справа. – Как прошла поездка?
Келвин зацепился большими пальцами за петли джинсов. На внутренней стороне его правого предплечья виднелось несколько тонких длинных царапин.
– Все было хорошо до «Ганслингер 66».
Я вздохнула, оглядев его с головы до ног. Он был подобен скульптуре, отлично вписывающейся в окружающий ландшафт, как будто просто умолял, чтобы его осмотрели внимательнее. Я поняла, что он будет меня отвлекать.
Розовый шрам дернулся – Келвин приподнял бровь.
– Тот жуткий служащий старой бензоколонки… он вроде как охотился за мной. Из-за него я даже не успела заправить бак. – Я скривила губы.
– Вот черт. Жаль это слышать. Вы в порядке?
Я кивнула.
– Да, теперь все хорошо. Просто это застало меня врасплох.