Зуб дракона

Уилсон Н. Д.

Доктор Феникс скрипнул зубами.

— Дэниэл Смит! — резко проговорил он, теряя терпение. — Куда ты опять ушел? Оставь ее. Она не проснется, никогда. Вернись ко мне.

Дэниэл моргнул, приходя в себя. Он смотрел на какого-то ненормального, который надругался над ним, пытался угрожать ему и влезть в его голову. На человека, который похитил его мать.

Перегнувшись через стол, Дэниэл сжал руки на тонком горле человека. Они столкнулись за столом и рухнули на пол.

Дэниэл сел первым и уперся коленом доктору в грудь.

— Где она? —

спросил он сквозь зубы и надавил.

Невесть откуда взялись четыре руки и схватили его за плечи, приподняли и швырнули о стену. Задохнувшись от удара невероятной силы, Дэн сполз на пол.

Парочка была абсолютно идентичной — высокие, слишком худые для своей неимоверной силы, глаза — смесь золота и крови, резкие, будто высеченные черты, и темная кожа, но не смуглая, а скорее с зеленцой. На шеях у них были видны жабры. Они подошли к доктору Фениксу и помогли ему подняться, оставшись за его спиной, когда он шагнул к Дэну.

Дэниэл кашлянул, проглотил кровь во рту и попытался встать.

— Дэниэл Смит, — угрожающе начал Феникс, потирая свое горло. Его черные волосы упали на лицо, и он отбросил их назад. — Это мои первенцы, мои Ромул и Рем. У них есть человеческая мать, волчья, мать из гигантских человекообразных обезьян, и еще одна пожирает тунцов в открытом океане. Я их отец и очень ими горжусь. А ты мог бы стать их братом.

Он раскинул свои тонкие руки. Двое зеленых монстров по бокам молча приблизились и сняли с него халат. Феникс освободил свои руки от запачканных рукавов и по-звериному припал к земле перед Дэниэлом.

Его черные волосы начали на глазах светлеть и стали белыми. Его выцветшие глаза помутнели, зубы начали вытягиваться в клыки, и из горла вырвался раскатистый рык.

— А теперь тебе придется познакомиться с мистером Пеплом.

Бросившись вперед, Дэниэл вместо ответа впечатал кулак ему в лицо.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

ПРИЗНАНИЕ

Сайрус поежился и обернул одеяло поплотнее вокруг плеч. Он ненадолго проснулся, но одеяло было таким теплым и уютным, подушки на каменной кровати так удачно приняли форму его тела, а ночь была такой длинной, и слишком большую ее часть он провел в госпитале, наблюдая за корчами Нолана. А вот Гораций уже поправлялся — медсестры думали, что он, возможно, даже скоро придет в сознание. А еще там был Ганнер, охраняющий покой дяди и злорадствующий над смертью Макси.

Сайрус видел множество снов, в основном крутящихся вокруг удара кулаком, хруста костей и Патрисии, целиком заглатывающей людей. Но все они приводили к другому сну, и так или иначе в конце концов он снова и снова оказывался на кухне их калифорнийского дома. В этот раз он в одной руке сжимал зуб, а в другой — ключи. Ему удалось пройти весь путь на улицу через дождь, и его воспоминания наконец избавились от дымки.

Он увидел человека в грузовике.

Он уже не мог сказать точно, в который раз переворачивается с бока на бок и смотрит на часы.

Но в последний час ему показалось, что каждый раз переворачиваться слишком утомительно. Слишком до него медленно все доходило.

Антигона тихонько и ровно дышала во сне в унисон тиканью часов. Она фыркнула. Нет. Звук был какой-то неправильный. Это кто-то кашлянул.

Сайрус подскочил в постели и сел. Антигона продолжала спать, почти не видная за ворохом одеял и покрывал. В соседнем алькове мирно сидел Руперт Гривз и читал какую-то книгу. По крайней мере, читал до этого момента. Теперь его пронзительные черные глаза смотрели прямо на Сайруса. Его лоб и челюсть были в бинтах, так же как и левая рука.

— Что вы тут делаете? — удивился Сайрус.

Руперт улыбнулся ему.

— Жду, пока вы проснетесь. Вы заработали право на сон.

Он приподнял брови, сморщив бинт на лбу.

— И пока я тут, внизу, меня не могут достать Хранители с просьбами одолжить пресловутый кусок старого черного зуба для исследований или посягающие на него монахи с требованием немедленно казнить всех заключенных из Могильников. Даже некоторые Совершенномудрые, услышав новости, вышли из своих комнат, в которых могут сидеть неделями. Кстати, где это яблоко раздора?

Сайрус снял Патрисию с шеи и приподнял ее серебряное тельце. Ключи звякнули о серебряный футляр зуба, а змея медленно изогнулась и слегка потерлась о его руку. Сайрусу она понравилась с самого первого дня. Он мог провести целый день, просто наблюдая за ее текучими, плавными движениями. Но после того, что случилось, он полюбил ее еще больше.

Руперт удовлетворенно кивнул.

— Хорошо. Надень его обратно.

— Ее, — поправил Сайрус. — Ее зовут Патрисия. — Змея обвилась вокруг его шеи. — Почему вы разрешили мне оставить зуб?

— Потому что мои враги не ожидают от меня такого поступка. И еще я почувствовал, что должен так сделать.

Сайрус медленно вздохнул, собираясь с духом. Он посмотрел Руперту в глаза.

— Это же были вы, — едва слышно сказал он. — Тогда, в грузовике. В день гибели отца. Я запомнил вашу бороду.

Антигона зевнула и спихнула на пол одеяла. Она зажмурилась, увидела Руперта, затем заметила Сайруса и села на постели.

— Что случилось?

Гривз отложил книгу и откашлялся. Сайрус видел, как он сжал свои огромные кулаки, как его темная кожа заблестела от пота. Он дернул себя за остатки короткой, острой бороды и поскреб застарелые шрамы под шеей.

Сайрус заерзал на месте. Антигона посмотрела на брата широко раскрытыми от удивления глазами.

Руперт вздохнул и провел забинтованной рукой по бритой голове.

— Два года назад со мной связался Скелтон. Он, как всегда, оскорблял меня, но также и предупредил. Феникс приблизился к тому, чтобы найти последний осколок зуба дракона. — Он посмотрел вверх. — Я должен рассказать вам, что такое этот зуб на самом деле.

— Мы уже знаем, — отозвался Сайрус. — Мы слышали эту историю.