Зубы дракона
Шрифт:
– Скажите… скажите… Вам нравится моя дочь?
– Не знаю,- холодно ответил Лаптев.
– На этот вопрос очень часто не может ответить даже влюбленный. Она - очень красива…
– Вот, вот,- подхватил Сатиапал.- Мне неприятно говорить, но… Дело в том, что моя дочь, как мне кажется… заинтересовалась больным Бертоном. Как вы знаете, он англичанин. Мне было бы очень неприятно, если бы ее чувство мз обычного интереса переросло во что-то более серьезное. Вмешательство родителей в такие дела часто приводит к нежелательному результату. Не могли
Сатиапал замолчал. Видно было, что он зол на самого себя и с трудом скрывает чувство стыда. Андрей смотрел на него молча, насупившись. Его задел эпитет: "степенный".
Степенными людьми называют тех, кто развеял пыл юности и способен все на свете взвешивать на аптекарских весах. Нет, он еще не дожил до этого! В нем еще бурлят силы, и очень часто хочется от избытка чувств сделать что-нибудь неожиданное, мальчишеское… Да и послушает ли его Майя? Любовь как пожар: она разгорается даже от дуновений холодного ветра.
– Зачем это вам нужно, господин Сатиапал?
– спросил, вздохнув Лаптев.- Больной поправится, уедет отсюда…
– Он останется здесь,- с досадой сказал Сатиапал.- Для этого есть очень веские причины.
– Тогда не знаю, что вам ответить. Мне неприятно отвечать вам отказом, но я… не считаю себя способным выполнить подобное поручение и не имею права вмешиваться в интимные дела других.
– Ну, что же… извините…- Сатиапал потер виски и крикнул: - Майя, господин доцент освободился.
Когда Лаптев и Майя вышли на крыльцо, в просвет между лохматыми серыми тучами выглянуло солнце. Его лучи,- еще золотисто-розовые, как всегда утром,- окропили волосы девушки брызгами светлой бронзы.
– Правда, красиво?
– восхищенно сказала девушка, разглядывая тяжелые нагромождения туч, похожие на фантастических чудовищ.
– Очень красиво!
– ответил Лаптев. Но он смотрел не на тучи, а на прядь золотых волос, которая ласково щекотала нежное розовое ухо девушки.
Глава Х
ЛЮДИ И СОБАКА
Служитель ввел больного в полутемную комнату и, поклонившись, вышел.
– Доброе утро, мисс Майя!
– весело воскликнул Бертон и официально Лаптеву: - Добрый день, мистер.
Англичанин не знал, кто его оперировал. Вообще Лаптева он видел впервые и смотрел на него с наглым любопытством.
"Красивый!
– с некоторой завистью отметил Андрей.- Самоуверенный и, наверное, эгоистичный".
– Как вы себя чувствуете, мистер Бертон?
– Не сглазить бы,- небрежно ответил англичанин и повернулся к Майе: - Ну, моя дорогая спасительница, я с нетерпением жду минуты, когда смогу взглянуть на вас обеими глазами. Снимите к черту эти отвратительные бинты!
Очевидно, это был обычный тон разговора Бертона с дочерью Сатиапала, но сейчас он прозвучал столь бестактно, что Майя поморщилась и холодно спросила:
–
– Не допускаю ни малейшего сомнения!
– Бертон вынул из кармана пачку сигарет и, даже не мысля об отказе, спросил, чиркнув спичкой: - Разрешите курить?
– Нет. В лаборатории не курят.
– Простите!
– Бертон взглянул на него с насмешливым превосходством и швырнул сигарету в угол.- Вы, наверное, управляющий имением?
– Это тот, кто делал вам операцию!
– сурово сказала Майя.
– Извините!
– Бертон сразу утратил заносчивость и с оттенком заискивания спросил: - Господин доктор, как вы считаете, не время ли проверить последствия операции?
– Мы позвали вас именно для этого. Садитесь.
Бертон сел на стул спиной к окну, закрытому серой занавесью. Майя уверенными движениями сняла бинты и отошла в сторону. Лаптев осторожно приподнял с глаза больного тампон и приказал:
– Откройте глаза!
Скосив взгляд, он увидел, как напряглась и потянулась сюда Майя. Больной медленно поднял веки, и на его лице появилось выражение детского удивления и счастья:
– Сто чертей, вижу!.. Вижу, господин доктор!
– он заморгал ресницами, закрывая то один глаз, то другой.
– Вижу!
– Хватит!
– Лаптев взял из рук Майи новый тампон и бинт и наложил на глаз больного повязку.- Можете идти. Следует ожидать, что операция прошла удачно.
Он вспомнил при этом, как тяжело было ему, не специалисту по глазной хирургии, сшивать многочисленные нервы, кровеносные сосуды, мышцы. Назвать операцию полностью удачной, конечно, нельзя. То ли мышцы пришиты не так, как следует, то ли больной еще не овладел ими в достаточной степени, но глаз косил, был необычным, похожим на протез. Это впечатление усиливалось еще и черным цветом, который не шел к выхоленным классическим чертам белокурого англосакса.
В тот раз Сатиапал не пришел на помощь Андрею Лаптеву, даже когда он по-настоящему запутался и, кусая губы, несколько мгновений в раздумье стоял над больным. Может быть, правильно: мастерству хирурга не выучишься, чувствуя над собой чужой глаз. Как неопытный пловец, попавший в водоворот, напрягает свои силы до предела и преодолевает страх перед водой, так и врач должен сделать не одну операцию самостоятельно, чувствуя полную ответственность за жизнь и здоровье больного.
– Ну, вот и все. Майя,- просто сказал Лаптев.- Что прикажете делать дальше?
Девушка улыбнулась в ответ:
– Приказывать должны вы. Я - только студентка.
– В самом деле? Я до сих пор не знаю, где вы учитесь.
– Здесь,- Майя провела вокруг себя рукой.- Я ни одного дня не училась в обычной школе и очень жалею об этом. Моими единственными учителями были отец и мать. На их счастье, я старательная ученица, да и они прилагали все усилия, чтобы я приобрела настоящие знания. Но я все же жалею, что не попала в обыкновенный колледж. Я слишком рано стала старой, да?