Зубы дракона
Шрифт:
А что делать с этим? Развязать? И тогда скандал разразится немедленно. Оставить его здесь? Зачем?
Все, можно не дергаться. Можно спокойно ждать, когда придут санитары.
Или все-таки довести план до финальной стадии? В этом что-то есть… Безумие… Черт с ним, с безумием. Нужно идти.
Ты, Шатов, хотел сбежать? Беги. Оттого, что ты сумасшедший ничего не изменилось. Почти ничего не изменилось. Ты решил, что можешь сбежать – беги. Потом, когда побег получится… Или не получится. Ты сможешь расслабиться и
Тебе кажется, что есть шанс? Используй его. Свяжи мальчишку, сунь ему в рот кляп, пусть полежит до рассвета. Да, и не забудь связать ему еще и ноги.
Утречком Жорика подберут.
Не исключено, правда, что и Шатова где-нибудь подберут утречком, но тут придется ставить эксперимент на себе. Посмотрим, как оно у нас получится.
Шатов расстегнул на мальчишке брюки и потянул их вниз.
– Вы чего? Что делать собрались? – немного испуганно спросил Жорик.
– И не надейся, мечтатель, – буркнул Шатов, стащил брюки с лежащего и несколько раз дернул за штанины, проверяя прочность.
Крепенькие штанишки, можно попробовать.
– Вы чего? – снова подал голос Жорик, когда Шатов перевернул его на живот и, захлестнув удавкой горло, свободный конец петли привязал к рукам.
– Это для того, чтобы ты не дергался, милый. Полежишь спокойно, а потом, утром, тебя здесь найдут.
Тело Жорика рванулось с неожиданной силой. Шатов, не ожидавший такого, разжал руки, и мальчишка вскочил. Почти вскочил.
От резкого движения шнурок врезался в горло. Жорик, захрипев, упал на колени, но не остановился, а попытался ползти. Шатов толкнул его в спину.
– Лежи, дурной!
– Нет, – мальчишка упал лицом в траву, но продолжал отталкиваться ногами, нелепо, по-жабьи, словно тело двигалось само, не контролируемое сознанием. – Нет!
– Лежать! – Шатов навалился сверху, прижал своим весом ноги Жорика к земле и брюками, как веревкой, связал их в щиколотках. – Куда это ты собрался, гаденыш?
– Козел, урод, сволочь недобитая, – не смотря на то, что каждое движение тела натягивало шнурок на горле, Жорик продолжал извиваться и дергаться. – Сука!
Шатов замер, немного озадаченно. Переход был слишком стремительным. Спокойный, воспитанный мальчик, вежливо и терпеливо уговаривавший безумца, вдруг сам превратился в комок ярости и страха. Животного ужаса, запах которого так хорошо научился различать Шатов.
– Отпусти! Слышь, отпусти! Ты, козел, отпусти. Отпусти! – голос сорвался, и теперь Шатов слышал только шипение полураздавленной змеи. – Я тебя… Урою… В клочья разорву… Сука! Отпусти! Слышишь, отпусти…
– Не кричи, милый, всех сверчков распугаешь, – предупредил Шатов.
Быстрее соображай. Что произошло? Мальчишка был совершенно спокоен, когда его мог убить сумасшедший. Спокойная гладкая речь, аккуратно построенные фразы. И вдруг, после того, как стало
Шатов похлопал себя по карманам. Носовой платок. Ладненько, сойдет.
– У тебя нос не заложен? – спросил Шатов самым обыденным тоном.
– Что?
– Носом нормально дышишь? Я тебе сейчас кляп вставлю в рот, хочу быть уверен, что не придушу тебя до смерти…
– Слушай, Охотник, – хрипло простонал Жорик, – отпусти меня… Слышь? Отпусти. Я…
– Что ты? Никому ничего не расскажешь? Будешь хранить верность данному слову до самого восхода? – Шатов свернул носовой платок в жгут. – Сейчас… Что ты сказал?
Шатов схватил мальчишку за волосы и приподнял его голову.
– Повтори, что ты сказал?
– Отпусти… – всхлипнул Жорик.
– Как ты меня назвал?
– Ни как…
– Как знаешь, – Шатов наклонился к Жорику. – Я тебя уговаривать не буду. Я тебе сейчас пасть заткну, оставлю здесь и уйду.
Тело мальчишки словно свело судорогой.
– Я не знаю, чего ты так боишься оставаться здесь, но ты этого боишься. Ты не расскажешь мне то, что я хочу узнать – твои проблемы. Я не узнаю, почему тебе стало так страшно? Мои проблемы. Ощущаешь? У нас с тобой абсолютно разные проблемы. Прощай!
Шатов попытался сунуть кляп в рот, но Жорик сцепил зубы мотал головой так, будто от этого зависела его жизнь.
Чего же ты так боишься, засранец? И чего это ты вдруг назвал меня Охотником? Ведь мы с тобой не разговаривали тогда, я ведь тогда вначале бросился на тебя, потом на десятилеток… И ты не рассказывал мне об обществе врагов Охотника… Не рассказывал… Или все-таки…
Шатов потянул шнурок удавки.
Хрип. Стон, потом хрип, затяжной, захлебывающийся.
Рот открылся в безуспешной попытке добыть хоть немного воздуха.
Теперь кляп.
Шатов снова оглянулся на село. Спокойно. Никто еще не бросился его разыскивать. Хорошо.
Жорик что-то пытался сказать.
– Что ты так бьешься, милый? – Шатов аккуратно вынул кляп изо рта.
– Охотник, сука, – дыхание прерывистое, злое, – лучше убей…
– Кто я?
– Охотник. Шатов Евгений Сергеевич. Журналист… Ты убил Дракона. Убей меня.
– Дракона, значит, я убил… – протянул Шатов. – Охотник, значит…
– Да, – прорычал Жорик. – Охотник.
– И, значит, в операционной…
– Живая она была, живая! Это мы ее замочили…
– Вот как… – сознание стало кристально чистым и холодным.
– Да. Мы часто работаем на живых…
– А ее за что? – спросил Шатов мертвым голосом.
– За что? – просипел Жорик. – Ее же предупреждали… Всех предупреждали, что с посторонними нельзя разговаривать… Чужой – заткнись и немедленно свяжись с…