Зубы Дракона
Шрифт:
Десятого мая церемонии по всей Германии приковали внимание всего цивилизованного мира. Из главной библиотеки Берлинского университета было отобрано огромное количество достойных книг, которые были написаны в течение последних ста лет. Всё, что даже отдаленно касалось политических, социальных или сексуальных проблем. Около сорока тысяч томов были брошены в кучу на площади между университетом и Оперным театром и залито бензином. Студенты в ярких студенческих шапочках бодро маршировали и пели патриотические и нацистские песни. Они торжественно зажгли погребальный костёр, и толпа стояла в моросящий дождь и смотрела, как он горит. Так была символически уничтожена современная мысль в фатерланде,
В тот же день десятого мая в школах Германии было приказано начать изучать нацистскую доктрину «расы». В этот же день правительство конфисковало все средства, принадлежащие Социалистической партии, и передало их под управление новых нацистских профсоюзов. В тот же день канцлер Гитлер выступил перед Конгрессом труда, заявив, что его скромное происхождение и воспитание позволяет ему понять потребности рабочих и со вниманием относиться к ним. В этот же день корреспонденту Нью-Йорк Таймс запретили передать телеграфом новость о самоубийстве дочери Шейдемана, лидера социалистов, теннисистки, чемпионки, которая принесла честь Германии, но возражавшей против процесса «Координации» немецкого спорта с нацистской пропагандой. Наконец, в тот же день состоялся парад ста тысячи человек по Бродвею в Нью-Йорке, протестовавших против обращения с немецкими евреями.
Семейство Бэддов, как в Бьенвеню, так и в Париже, готовилось к отъезду из дома на целый год и сортировало вещи, что взять с собой, а что оставить. Все, что пойдет на борт яхты, метилось «в каюту» или «в багаж». Вещи, которых нужно было отправить из Парижа в Бьенвеню, оставались на попечении Джерри Пендлтона. Он организует их упаковку и распаковку. Экс-наставник и экс-лейтенант, сэкономивший большую часть своей годовой заработной платы, возвращался в пансион и будет ждать прибытия туристов. Мадам Зыжински была отдана в аренду оружейному королю на год. Что касается духов, то духи Бэддов и Динглов, казалось, высказались до конца, в то время как дух герцогини де Маркени функционировал с максимумом усердия. Боб Смит должен был сопроводить бесценную крошку Фрэнсис до яхты и доставить ее в безопасности на борт. Затем сесть пароход и вернуться к своей работе в Ньюкасле, до тех пор, пока ребенок не прибудет на землю гангстеров и прибежище похитителей детей.
Экспедиция из Бьенвеню прибыла в Париж на поезде в полном составе: Ганси и Бесс, Бьюти и ее муж, Марселина и ее воспитательница. Марселине было почти шестнадцать лет, она стала элегантной молодой леди, но ей придется сидеть за уроками каждый день на яхте, а если мисс Эддингтон не будет знать что-нибудь, то всегда есть энциклопедия или всезнающий Ланни. Фрэнсис было уже три года, и ее окружение составляли мисс Севэрн, медсестра и экс-ковбой из Техаса. Эти десять человек прибыли утром, и было много суеты и крика, и казалось, никогда раньше в вестибюле дворца не было столько чемоданов и коробок.
Вечером экспедиция тронулась в Кале. К ней добавились ещё четыре человека: Ирма и ее муж, ее служанка и её Физерс. Про неё Ирма постоянно говорила, что она дура, но хорошая, выполняет все поручения, делает покупки, ведет телефонные переговоры. При ведении счетов безнадежно путается в них. Получает нагоняй и со слезами обещает исправиться. Воспитанная, как леди, она думает больше о ее собственном эго, чем о своей работе.
Теперь чемоданов и коробок стало в два раза больше, и в два раза больше стало суеты, но криков не было, потому что Ирма была требовательна к сохранению достоинства семьи. Это была очень заметная семья, и на станции были журналисты, спрашивающие об их предполагаемой поездке. Миллионы людей
На следующее утро экспедиция высадилась на платформе железнодорожной станции древнего портового и курортного города. Они подождали, пока Ланни звонил по телефону и убедился, что яхта ещё не прибыла. Потом загрузились в такси и поехали в Отель дю Коммерс э Экзельсиор, где гору багажа сложили в комнату, и оставили Физерс наблюдать за ним. Был славный весенний день, и семья отправилась на поиски места, с которого можно было бы наблюдать подход белоснежной яхты Бесси Бэдд. У Ирмы и Ланни навсегда осталось в памяти это зрелище: день в Рамсгит, когда они пытались в спешке пожениться, а яхта и ее весёлый энергичный владелец предоставили им способ спасения от когтей архиепископа Кентерберийского.
Теперь яхта собиралась отвезти их в Утопию или на какой-то тропической остров с башней из слоновой кости. Или в какое-либо место в мире, где не было бы нацистов, кричащих, марширующих и поющих песни о еврейской крови, капающей с ножа. Дизельные суда не оставляют следов дыма на горизонте, поэтому они должны были искать тусклое пятнышко, которое постепенно росло. С востока таких появлялось много, но когда они становились больше, оказывалось, что это было не то. Затем компания отправилась на обед, четырнадцать человек за одним длинным столом. И это было непросто усадить их, принять их заказы и правильно обслужить. Принадлежность к важным классам обязывало их и обслуживающих их лиц не привлекать к себе внимание в общественных местах, и это произвело впечатление на члена семьи в возрасте трех лет. Тише, тише, детка!
Они сидели на эспланаде и наблюдали за морем до вечера. Некоторые из них пошли поплавать, некоторые смотреть на достопримечательности города. Четырехсотлетний бастион, цитадель, церковь Нотр-Дам с картинами Рубенса. Они купили открытки и отправили их друзьям. Они снова и снова осматривали гавань, но там все еще не было белоснежной яхты Бесси Бэдд. Они опять велели сдвинуть столы воедино в ресторане, и все четырнадцать поужинали. До темноты они всматривались вдаль, но по-прежнему яхты не было.
Они стали беспокоиться. Йоханнес установил определенный час для выхода из Бремерхафена. Он был точным человеком, у которого всё было расписано по минутам, его сотрудникам полагалось делать то же самое. Если бы случилось что-нибудь непредвиденное, то он, конечно, телеграфировал бы или сообщил по телефону. В своем последнем письме он указал отель, в котором они должны были остановиться, чтобы он знал, где их искать. Они плавали с ним так часто, что знали, сколько требуется часов, чтобы добраться до Кале. И по плану яхта должна была прибыть одновременно с поездом из Парижа. Теперь она опаздывала на двенадцать часов.
Что-то случилось, и они долго обсуждали все возможности. Частные яхты, которые должным образом обслуживаются, не могут иметь проблемы в безветренную погоду, и они не могут врезаться во Фризские острова на пути из Германии во Францию. Они безопасно ходят, как ночью, так и днем. Но, конечно, рыбачья лодка или другое препятствие предположительно могли попасться на пути. «Лопнула шина!» — предположил Ланни, автомобилист.
Когда настало время сна, а никакой информации не было, Лан-ни подошел к телефону и вызвал яхту Бесси Бэдд в Бремерхафене. Это был простейший способ, узнать вышла ли яхта в море. Ганси и Бесс сидели рядом с ним, и после обычных задержек он услышал гортанный голос, говорящий на немецком: «Dieselmotorjacht Bessie Budd.»