Зубы дракона
Шрифт:
Но он существовал.
Разумеется, слушая, Хейке научился говорить. Но он никогда не пользовался даром речи. Если бы не эти странные, колдовские песнопения, Сёльве мог бы поклясться, что ребенок немой.
Дела Сёльве на службе пошли хуже. Люди стали подозревать его, сами не понимая — в чем. Из-за обстановки дома Сёльве стал нервничать и потерял присущую ему сосредоточенность. Его все время преследовал страх, что кто-то разгадает скрываемую им дома тайну.
Рано или поздно, но это должно было произойти.
Он так и не узнал,
— Нет! — оборвал его Сёльве. — Как только можно придумать такую нелепицу?
Что бы ни говорили о Хейке, ни рог, ни лап у него никогда не было!
Кто? Как? Карл Берг? Он уехал из Вены, так что Сёльве не смог разыскать его. Это мог быть он. Или кто-то другой. Как только кому-то становилось известно, что происходит дома у Сёльве, он старался отправить любопытного к праотцам.
И все же слухи просочились. Кто, кто?
Хотя теперь это было неважно. Ему больше нельзя оставаться в Вене. Впрочем, он и сам был рад уехать из опостылевшего ему города.
Но куда он мог отправиться? Куда? С этим ужасным бременем?
На север? Домой в Норвегию — ну уж во всяком случае не к сестре Ингеле, он больше не мог смотреть ей в глаза, ведь в детстве они так много дразнили друг друга.
Гростенсхольм… Бабушка Ингрид наверняка давно уже покинула эту бренную землю.
Переехать в Гростенсхольм… Спрятать ребенка и жить там как князь в изгнании в большом, пустом и потому мрачном доме…
Эта идея казалась все более привлекательной.
Но как же родственники в Элистранде? Ульф, Элизабет и ее муж. Как там его звали? Вемунд Тарк? По слухам, могучий мужчина. Да… Они ведь вполне могли успеть занять Гростенсхольм.
Вернувшись домой, Сёльве продолжал раздумывать.
У него есть и другие родственники. Арв и его родители в Сконе. Их он едва знал.
Нет, его привлекала другая дорога.
На юг! Снова начать поиски Тенгеля Злого там, где его след покинул дедушка Дан.
Теперь, когда Сёльве так близок к этим краям.
Да, это он может сделать. Уж в этом подменыш ему не помешает. Он сам был воплощением худших качеств Тенгеля Злого!
Сёльве бросил взгляд на клетку. Она начинала становиться тесной для Хейке, мальчику было уже четыре года, и он рос, как на дрожжах, хотя кормил его Сёльве отнюдь не до отвала.
Какое-то время эту клетку придется сохранить. Для другой просто не будет места в карете.
Слава Богу, сейчас весна!
Кто бы знал, как он ненавидел это существо!
Судя по всему, чувство было взаимным. Хотя, наверняка, сказать было трудно. Парень никогда ничего не говорил, только сидел молча и следил за Сёльве настороженными глазами.
Сегодня у Сёльве не было времени на любимое
В таких случаях Сёльве смеялся. Но еще больше его забавляло, когда он доводил мальчишку до слез. Это был самый странный плач, который он когда-либо слышал. Мелкие всхлипывания без слез.
Сёльве ждал таких моментов, дававших ему возможность расслабиться. Ведь у него была тяжелая жизнь! Днем он был преуспевающим и блестящим предпринимателем, а вечерами возвращался домой к этому кошмару. Ведь правда, он был достоин жалости? Ему приходилось валандаться с маленьким чудовищем, избавления от которого не было! Поэтому каждый мог понять, что ему просто необходимо это невинное развлечение — доводить подменыша до белого каления, не так ли?
Время от времени он встречался с женщинами, но только у них дома. Это приводило, однако, к таким затруднениям и хлопотам, что постепенно Сёльве пришлось умерить свои запросы и удовлетворяться женщинами худшего, нежели ранее, сорта. Удовольствия ему это не доставляло, ведь он получал наслаждение только от возможности совратить даму из высших слоев общества, побуждая ее изменить мужу. А своих нынешних распутниц он после всего просто убивал. Кто будет плакать по таким? И не оказывал ли он тем самым услугу миру?
Полиция, однако, уже начала интересоваться столь большим числом убийств среди венских проституток, что также побуждало его к тому, чтобы покинуть город.
Будет даже приятно сменить место жительства и немного размяться.
В этот раз Сёльве постарался довести до конца свой замысел обогащения за счет фирмы. Поздно вечером он отправился на работу и проник в темное здание. Через некоторое время он ушел оттуда — значительно богаче. А фирма после этого заметно обеднела.
Разве не само собой разумеется, что он, по существу создавший это предприятие, имеет право забрать теперь определенную сумму в качестве вознаграждения за труды?
Сёльве всегда очень ловко находил разъяснения всем своим начинаниям подобного рода.
Когда он закрыл за собой дверь дома и взглянул на обстановку, которой ему приходилось теперь довольствоваться, то остановился на пороге. Он прислушался и не смог сдержать улыбку.
Его слуха вновь достиг этот приятный звук!
Тихими ночами он часто слышал его. Плач Хейке. Теперь чертенок плакал по-настоящему. Тихо и подавленно. Про себя.
Значит, Сёльве удалось сломить маленького поганца. У него были чувства, хотя он и скрывал их, этот подлец, к которому Сёльве никак не мог привыкнуть. Он мог плакать, как обычные люди, он страдал от одиночества.