Зубы грешников (сборник)
Шрифт:
Вот эта матрешка: вы держите в объятиях человека, в нем бьется бес, и вдруг он выскальзывает из него и из ваших объятий. Человек становится мягким и плачет, как ребенок. А потом он кричит, слюна его летит вам в глаза, и вы чувствуете, как его тело становится твердым, как камень. Страх и жалость.
Наконец он увернулся, вцепился мне в волосы, вырвал клок, ударил кулаком в скулу, я не выдержал, схватил его в охапку и вышвырнул за ворота. Он еще минут десять ходил под моим окном, рычал и наконец разбил его большой связкой ключей. Тут я, как материально ответственное лицо, вызвал ментов. К удивлению, они приехали через минуту. Дородный сержант заволок бесноватого ко мне в подсобку, сухо спросил:
– Этот?
Я кивнул, а он одним ударом, не несущим ничего личного, вырубил моего ночного визитера, тот бесчувственно повис в его руках. Сержант уволок хулигана в обезьянник ментовского уазика.
Утром меня ругала директорша магазина. Ночной визитер
Защита
В 1989 году после окончания филологического факультета я работал инженером по комплектно-блочному строительству в головном НИИ этого КБС. А потом я уволился оттуда, потому что не хотел покупать в московских командировках колбасу для начальника отдела. Безработным я был один день, точнее, утро.
Моя любимая учительница по философии Татьяна Станиславовна Караченцева никогда не спала. Могла заснуть на час или два один раз в месяц. И надо же было меня угораздить позвонить ей как раз в то утро, когда она спала. То есть я ее разбудил. Она устало сказала мне:
– Идите поступать в аспирантуру, там, кажется, последний день.
– А к кому мне обратиться?
– К Александру Павловичу Девяткову. Вы его узнаете по усам.
Я пошел в университет. А одет я был великолепно: валенки, дристоватого цвета зимнее пальто 40-х годов с черным каракулевым воротником и двумя рядами пуговиц и летчицкий шлем. И вот из кабинета в кабинет я искал Александра Павловича, и все мне говорили:
– Да он только от нас вышел. У него усы, вы его сразу узнаете.
В воздухе висели уже чеширские усы без улыбки. Когда я таки нашел его, он улыбался под роскошными ницшевскими усами и отправил меня сдавать вступительные экзамены. К вечеру я получил три пятерки. И в ближайшее время стал писать диссертацию. Она была о разности восточного и западного стилей мышления. В «Курьере ЮНЕСКО» я прочитал дивную статью англичанина Ричарда Темпла [18] о русской иконописи, заинтересовался и написал свою. Эта статья так понравилась шефу, что он предложил мне писать диссертацию об иконописи. Для кафедры, где все были научными атеистами, это было самоубийственно, но я принялся за дело. Бог творил со мной дивные чудеса. Первая моя книга была «Точное изложение православной веры» св. Иоанна Дамаскина [19] . Мозги мои скрежетали. Мне сложно было воспринять фразу «Богородица зачала через слух», но я скрежетал и читал все, что попадалось об иконе в то время: И. Грабаря, В. Буслаева, А. Успенского и все, все, все о Православии. Очень помог архимандрит Макарий (Веретенников), который после моего полубезумного доклада об иконе Рождества Христова полтора часа водил меня по коридорам сургутского ГПТУ, где проходила Рождественская конференция, и поставил мне мозги на место. Короче говоря, к 1993 году я накатал 412 страниц текста о философии иконы с шестьюстами книжными источниками в приложениях. Диссер кафедру не устроил, сократили втрое, но и этого было мало. Наши профессора никак не могли принять, что был такой Василий Великий [20] , и уж совсем не принимали его величия. Для них между Августином [21] и сэром Фрэнсисом Бэконом Веруламским [22] царило мрачное Средневековье, мир хранил полное молчание. То есть патрология [23] аббата Миня была под запретом. Меня попросили убрать ссылки на святых и преподобных. Я убрал все эти «святой», «преподобный», оставив только имена: Анастасий Синаит, Григорий Палама, Феодор Студит… Завкафедрой посмотрел на текст и просиял:
18
Темпл Ричард– арт-дилер, коллекционер и владелец лондонской галереи икон. Добровольно вернул в Россию икону Богородицы «Одигитрия Смоленская».
19
Иоанн Дамаскин( лат.Iohannes Damascenus –
20
Василий Великий (греч. ; ок. 330–379) – святитель, архиепископ Кесарии Каппадокийской, церковный писатель и богослов. Составил чин Литургии. Автор многочисленных проповедей и писем.
21
Аврелий Августин(354–430) (Блаженный Августин) – философ, влиятельнейший проповедник, христианский богослов, причисленный к лику святых.
22
Бэкон Фрэнсис (англ.Bacon Francis; 1561–1626) – барон Веруламский и виконт Сент-Олбанский; английский философ, историк, политический деятель, основоположник эмпиризма.
23
Патрология –раздел христианского богословия, посвященный изучению биографий и произведений отцов церкви; своды их сочинений (наиболее обширный – ок. 400 томов – Ж. П. Миня, XIX в.).
– Ну это же совсем другое дело!
Десять лет меня били на предзащите. Бог не доказуем, икона не доказуема. Они каждый год читали мой текст и каждый год отклоняли его, так что мой духовник сказал:
– Ты ДЛЯ НИХ написал это, они, читая твой текст, поймут что-то…
Один из «побивателей» ползал потом на банкете и слезливо вопил: «Я православную овцу убил!»
И вот после десяти лет битв я снова вышел на бой. Оппонентом мне выставили Сергея Михайловича, председателя тюменского Союза воинствующих безбожников. Научный атеист решился не на побиение, а на уничтожение идеологического врага.
В руке он держал карточки с вопросами, и вопросов было более сотни. Прежде чем начать «побиение младенцев», ставшее почти традиционным, он сделал торжественную паузу.
Он показал мне карточки, и я понял, что будет люто. Но для начала ему хотелось унизить меня, задав детский вопрос:
– Вот скажите мне, Мирослав Юрьевич, ЧТО вы хотели показать НАМ своей работой?
Я оглядел кафедру и увидел, что на стене висит лишь одно произведение – картина этого самого безбожника Сергея Михайловича. На ней с открытки был перерисован Тобольский кремль.
Я сказал ему:
– Вот, видите картину неизвестного художника?
Он кокетливо повел плечами – все знали, что это его работа.
– Что этот неизвестный художник хотел показать своей картиной?
– И что же?
Его распирала гордость, как грудь петуха перед курами.
– Он хотел показать СВЯТЫНЮ Тобольского кремля, святыню храма. Вот об этом моя работа.
Какой шум, какой гвалт начался на кафедре! Все забегали, заговорили. Главный атеист рисует святыни, да еще и вывешивает на стене вуза. Наш еврейчик-завкафедрой подошел ко мне, глаза его были полны слез смеха, он пожал мне руку:
– Теперь только защищаться, только защищаться…
Диссертация называлась «Иконописное творчество в русской православной культуре». Картинка на стене спасла меня. И ирония Господа. И молитва духовника.
Где кончается христианство
Николай Евгеньевич был философ. Он читал лекции молодежи, которая «совсем отбилась от рук». Был задумчив и часто на занятиях замирал и стоял неподвижно, задумавшись о чем-то весьма глубоком. Потом, придя в себя, театрально всплескивал руками и, вопрошая в зал: «Ах да, о чем это я?» – продолжал говорить о нравственной трагедии Ницше [24] , не забывая внутренне дистанцироваться от всего нерусского и потому неважного.
24
Ницше Фридрих Вильгельм( нем.Nietzsche Friedrich Wilhelm; 1844–1900) – немецкий мыслитель, классический филолог.
Николай Евгеньевич веровал в Бога. К зрелым годам, пройдя пору увлечения спорами русофилов и западников, он стал частенько заходить в церковь, завел дружбу с батюшками-попами и стал совсем воцерковленным человеком. Даже отрастил себе чудную бородку-испанку, которая придала его всегда детскому выражению лица нечто от зрелой мудрости.
Как и любой философ, Николай Евгеньевич питал слабость к старикам, детям, сумасшедшим и нищим. Он любил послушать щебетание детских дискантов в песочнице, поинтересоваться пусть не молодым, но молодецким здоровьем пенсионеров на лавочке у своего дома, любовался городским сумасшедшим Славой, который и зимой, и летом в одной рубашке стоял на перекрестке улицы Профсоюзной и благословлял всех проезжающих широким православным крестом.