Зубы Урсуна
Шрифт:
– Будь ты проклят, но ты ошибаешься, Чекатило. Ты – монстр.
Кислевит пожал плечами:
– Может быть, может быть, но я получу желаемое, так?
Каспар кивнул.
– Ладно, я дам тебе бумаги и людей, – медленно проговорил он.
Каспар повернулся и вошел в посольство – под громкий смех Чекатило.
Анастасия, задыхаясь, пятилась вдоль стены круглого холла. Режек чувствовал, как его возбуждение снова нарастает, – там, где он разорвал на женщине сорочку, виднелся соблазнительный изгиб ее груди.
– Некуда бежать, – хмыкнул он, вытирая
– Да, – согласилась она, продолжая отступать и зачем-то оглядываясь через плечо. – Некуда.
– Тогда лучше не сопротивляться, а? Очень больно не будет, хотя наверняка обещать не могу.
Он шагнул влево, отрезая жертве путь к лестнице, а женщина тем временем оказалась под фамильным гербом с двумя скрещенными кавалерийскими саблями. Она быстро вскинула руки, сорвала оружие с крючков и повернулась к убийце, угрожающе выставив перед собой клинки.
– Думаешь, ты справишься хотя бы с одной саблей, не говоря уже о двух? – хохотнул Режек.
– Они не для меня, – ответила Анастасия и бросила сабли через всю комнату.
Клинки просвистели над головой Режека, который следил за их вращающимся полетом, пока их не выудил из воздуха человек, стоящий у железной двери, которую наемник заметил чуть раньше.
Человек этот был тощ и изнурен, с покрытой фурункулами землистой кожей, и Режек расслабился.
Спокойствие его длилось один миг – пока мужчина не повел саблями, создав в пространстве серебряную паутину из неуловимых и стремительных взмахов стали, и не застыл в боевой стойке. Все его движения были безукоризненны, каждый жест доведен до совершенства – существовал лишь один человек, способный так обращаться с оружием.
Лицо с запавшими щеками было лишено какого-либо выражения, и только вглядевшись в глубину фиолетовых глаз мужчины, Режек наконец-то узнал его.
Саша Кажетан.
Дрояшка. Мастер боя на мечах.
Каспар подхлестнул коня. Он с Рыцарями Пантеры мчался по улицам Кислева к Магнусштрассе, к дому Анастасии. Улицы по-прежнему были забиты народом, и посол орал страшные ругательства, пытаясь разогнать людей, заставить их уйти с его дороги.
На сердце было тяжело от черных предчувствий, но сейчас он мог только бешено скакать, пришпоривая и подгоняя Магнуса все сильнее и сильнее, ничего другого он сделать не мог. В грохоте копыт они приближались к богатым кварталам города.
Каспар молился, чтобы они неслись не к непоправимому горю.
Секундный трепет страха рассеялся, когда Режек разглядел, что сталось с некогда легендарным бойцом. Конечности человека превратились в тонкие сухие прутики, истаявшая плоть на костях провисала, ребра отчетливо выпирали под кожей груди.
Он выглядел хуже нищего, и залитое кровью лицо Режека исказила ухмылка.
– Мне всегда хотелось сразиться с тобой, – сказал он, огибая комнату. Острие его меча смотрело в сердце Кажетана. – Просто чтобы узнать, кто из нас быстрее.
– Ты сделал больно моей матушке, – прошипел Кажетан, повторяя маневр Режека.
Режек в замешательстве бросил взгляд на Анастасию. Именем Урсана, о чем это он толкует? Она никак не может быть матерью Кажетана.
– Правильно, мой
Кажетан закричал:
– Нет! – И бросился на Режека.
Их мечи скрестились, и бандит уклонился от атаки. Его оружие скользнуло низко, стремясь подсечь ноги бойца, но Кажетана уже не было там, куда пришелся удар, – он сделал сальто, перепрыгнув клинок, и ловко приземлился на ноги.
– Убей его, мой принц! – воскликнула Анастасия, и Кажетан напал снова, метя в голову Режека.
Наемник Чекатило быстро парировал сабельный удар и сделал ответный выпад, полоснув мечом по бедру Кажетана, возле явно недавнего шрама. Боец пошатнулся, и Режек лягнул его в пах.
Кажетан хрюкнул от боли и упал на одно колено. Его обильно вырвало на пол, и Режек в ужасе отпрыгнул от черной вязкой жидкости, которая, шипя и пузырясь, стала разъедать мраморные плиты.
Однако, преодолев отвращение, он приблизился, чтобы нанести смертельный удар по шее противника. Но боец стремительно откатился и вскочил на ноги как раз вовремя, чтобы дать отпор Режеку.
Да, Кажетан оправился быстро, его сабли уже прочертили кровавые полосы на руке Режека. Противники, обмениваясь ударами, топтали мраморный пол вестибюля, сражаясь на дуэли, какой еще свет не видывал. Кажетан был гораздо лучшим бойцом, но от прежнего Саши у него осталась лишь часть силы, и Режек видел, что противник быстро устает.
Но и Режек тоже уставал, рука с мечом горела от напряжения, при каждой атаке и контратаке рана на животе давала о себе знать острой болью.
Двое мужчин вновь настороженно закружили друг вокруг друга, вымотанные яростной стычкой, зная, что только один из них выйдет из этого поединка живым.
Режек напал снова, обрушив на противника серию стремительных ударов, каждый из которых мог принести смерть. Меч его работал безошибочно, но ему так и не удалось пробить защиту Кажетана, и Режек с ужасом осознал, что не знает, что еще предпринять.
Сабли Кажетана поймали его меч на последнем замахе, легкий поворот кистью – и оружие Режека вырвалось из его хватки, заскользило по полу и остановилось у подножия лестницы.
Режек отскочил назад и рыбкой нырнул за своим мечом.
Рука его сомкнулась на обтянутой кожей рукояти, он перекувырнулся и снова застыл перед противником.
А клинки Кажетана уже легли, скрестившись, на плечи разбойника, обнимая его шею.
– Ты хотел знать, кто быстрее? – прорычал боец. – Теперь ты знаешь.
Сабли Кажетана впились в плоть Режека, и он повалился назад, на ступени, с почти полностью отрезанной головой.
Последним, что он видел, была Анастасия, глядящая на него сверху вниз с нескрываемой ненавистью.
Она плюнула в глаза убитому и сказала:
– Да заберет Чар твою душу.
Они прискакали к распахнутым воротам дома Анастасии, и Каспар спрыгнул с коня раньше, чем тот остановился. Не обращая внимания на боль в колене, он побежал к черной двери, выхватив на ходу оба пистолета. Дверь оказалась заперта, но несколько тяжелых ударов латного сапога Курта Бремена вскоре сбили ее с петель.