Зултурган — трава степная
Шрифт:
— Имя мое — Хембя, я — зайсан из Налтанхина, — не без гордости назвал себя тот.
Бергяс внутренне вздрогнул. Слишком громким было имя Хемби среди степняков, о многом оно говорило старому и молодому.
— Сколько вы, ребята, за нынешний год ухлопали серых разбойников? — спросил Хембя, откровенно завидуя.
— В этом году — первый наш выезд. А в прошлую зиму один я зарубил малей восемнадцать. У нас в хотоне есть и не такие добытчики. Поэтому волков поблизости почти не стало. Мы и забрались
— Только спасибо скажу! — обрадованно воскликнул старик, направляясь к своему коню. — Поубавьте хищников в наших аймаках — отблагодарим щедро. А теперь вот что, парни! День уже на убыль пошел. Молодость молодостью, а поберечь себя никогда не лишне… Ночевать умные люди прибиваются под крышу. Милости прошу ко мне в аймак.
Планы Бергяса были иными.
— Не знаю, что и сказать… Мы хотели устроить ночную засаду. Захватили приманку.
— Слушай, парень… Ох, что делать с памятью? Я уже забыл твое имя.
— Бергяс.
— Да, Бергяс! Ты же человек из рода Бергяс-Чоноса, но почему имя твое звучит как кличка: Бергяс? — спросил Хембя.
— Прихоть отца, не больше.
— Ясно. Ты нравишься мне, Бергяс! Сегодня вы все переночуете у меня, разбужу на рассвете. Если сам отлежусь после долгой тряски в седле, утром составлю вам компанию. Идет?
«Нужен ты нам, рохля! Только возись с тобой на охоте!» — подумал было Бергяс. Но и отказывать такому почтенному старику не хотелось. Всем известно: Хембя дружит с дербетовским нойоном. В аймаке Хемби полтысячи семей! Коротко посовещавшись с друзьями, Бергяс согласился завернуть в гости к зайсану.
Солнце садилось. Четверо верховых неторопливо объезжали небольшой курган. За ним показался раскидистый хотон. Вскоре легкий кизячный дым, лай собак встретили их.
Бергяс насчитал более пятидесяти дворов. Посреди хотона возвышался, как островерхая гора, двухэтажный деревянный дом. К нему жалко лепилось десятка два саманных мазанок, остальные — кибитки.
«У зайсана Хемби так много табунов и другого скота, что недостает места для пастьбы. А деньги он хранит в Царицыне, в банке», — припомнилось кое-что из степных легенд о Хембе.
О роскошном доме зайсана Бергяс ничего не слышал. Возможно, он совсем недавно его выстроил. Увидев этот дом, Бергяс еще больше зауважал старика. «Если Хембя дом и все нажитое готов отдать за возвращение молодости, то стоит взглянуть и на его жену, — думал Бергяс. — А чему, собственно, удивляться? За такого богача любая красавица пойдет!»
Они подъехали к высокому крыльцу. Когда слезли с коней, к ним подбежали два ловких парня, взяли коней за повода. Из землянки, стоявшей позади дома, вышла пожилая женщина с трубкой во рту.
— Остынут кони — дайте корма. А сейчас накройте попоной, — распорядился Хембя и, указав рукой
— Я здесь! — послышался чистый, звонкий голос.
— К нам приехали гости, готовь ужин, дорогая! — в тон ей нежно проговорил Хембя.
«Какая молоденькая и послушная дочь у Хемби!» — подумал Бергяс, стараясь разглядеть лицо Сяяхли. Но она лишь на миг показалась в проеме дверей.
Хембя, а за ним Бергяс поднялись по деревянной лестнице на второй этаж, прошли через две комнаты — в них горели большие керосиновые лампы. Мужчины оказались в просторной гостиной. Бергясу и раньше приходилось бывать в домах калмыцких зайсанов, а также у богатых русских. Но нигде он не видел такой чистоты, такого блеска, каким отличалось убранство дома Хемби. В комнатах ничего лишнего, мебель размещена удобно, как бывает лишь в квартирах нойонов или ученых людей.
Бергяса усадили в кресло, обшитое мягкой черной кожей. В такое кресло сел и хозяин.
Когда Хембя снял верхнюю одежду, Бергяс очень удивился. Он никогда не видел раньше, чтобы калмык в солидном возрасте носил русскую одежду. «Такой пожилой, верующий человек носит куцый, плотно облегающий тело пиджак… Неужели он не боится греха?»
Старик давно заметил замешательство молодого гостя. Но на этом сюрпризы для Бергяса не закончились. Хембя медленно встал, подошел к красивому дубовому столику, выдвинул ящик. Звонко щелкнул позолоченный портсигар. Зайсан предложил Бергясу папиросу, взяв сначала одну себе.
— Тебя удивляет то, что я балуюсь папиросой, а у костра курил трубку… Не надо удивляться, мой юный друг. Папиросы сделаны из табака, который выращен на тюркской земле. Запах у папирос, как чувствуешь, приятный, такие курят сановные люди. Не хочу я вонючим самосадом осквернять воздух в доме. Я здесь побыл и уехал, а жене целый день дышать.
— Где вы добыли такую прелесть? — спросил Бергяс о папиросах и тут же мысленно отругал себя за чересчур наивный восторг.
— Недавно мы с нойоном Дяявидом ездили в Петербург. Там я запасся пахучим куревом, — ответил хозяин дома.
Слова о поездке в далекую столицу подействовали на молодого гостя еще сильнее, чем приятный запах ароматных папирос. Поехать с нойоном Дяявидом в Петербург — это было для Бергяса все равно что побывать на Луне или на Солнце, провести несколько дней в раю. И дело не только в близком общении с нойоном. Ведь князь Дяявид когда-то учился вместе с младшим братом царя, Михаилом, у одних и тех же наставников. Значит, нойону доступны встречи с русскими князьями, а может, и с самим царем? Где нойон, там и Хембя — они тоже Друзья!