Звенящая медь
Шрифт:
Из раздумий Джефа выдернул тихий голос Бэт.
— Спасибо, — раздалось внезапно у него прямо над ухом. От неожиданности Джеф вздрогнул и слегка зацепил себя ножом. С досады прищелкнув языком, он бросил картофелину в кастрюлю, сунул палец в рот и обернулся к Бэт. Как та подошла, Джеф не слышал. Возможно, девушка уже давно стояла рядом, глядя ему через плечо.
— Что не так? — хмуро поинтересовался он.
Бэт опустила взгляд. Щёки её окрасились бледным румянцем.
— Всё так. Ты… порезался. Дать пластырь?
— Пустяки. Не надо. Ты чего хотела?
— Джеф… — Бэт смутилась ещё сильнее, лицо её вспыхнуло, как небо на рассвете. —
— За что? — обалдело спросил он.
— Тогда, в Гондолине… Я была неправа. Мы все были неправы. В гибели Тима нет твоей вины, это работа Кати и её шайки. Да ты сам тогда по их милости едва не погиб!
Джеф вздохнул с облегчением и вернулся к картошке.
— Главное, всё обошлось, — сказал он спокойно. — А что ты там ляпнула в лазарете — я уже и не помню. Это всё пустяки, слова.
— Да, слова. Но не пустяки. Я не должна была так говорить о тебе. Ты, может, забыл, и тебе не важно, но важно — мне. Это как камень на душе. Понимаешь?
— Ладно, ладно, — проворчал Джеф, пряча взгляд. — Простил, забыл. Ты тоже забудь. И когда надо будет вытаскивать воду, зови, не стесняйся.
— Хорошо, — почти прошептала Бэт, и Джеф услышал, как её легкие шажочки удаляются в сторону моечной.
«Ну и ну, — размышлял он, снимая шелуху с луковицы. — Я давно уже думать забыл о тех сумасшедших днях, а она — всё помнит. И корит себя за пару брошенных сгоряча злых фраз…» Неужели случайные, ничего не значащие ухаживания какого-то проходимца оставили в сердце этой девушки столь глубокий след? Или может, жалеть о сказанном её заставляла врождённая ранимость помноженная на привычку любые высказывания в адрес других примерять на себя?
Потревоженное воспоминание неприятно щекотало совесть, хоть, вроде, Джеф и не был ни в чём виноват. Да, он поступал нечестно, когда пытался флиртовать с Бэт. Но все его знаки внимания в сущности были такими пустяками… Для него. Как выяснилось, не для Бэт.
Чтоб избавиться от осадка на душе, Джеф попытался убедить себя, что Бэт сама виновата в случившемся: зачем было так легко верить первому встречному? Не помогло. «Да какое мне до всего этого дело! — в сердцах сказал Джеф луковице. — Может, она сейчас просто играет со мной, водит за нос, как раньше делала Эми». Тоже не помогло. Он не мог представить себе, чтобы скромная, робкая, милая Бэт смотрела на кого-либо тем холодным, расчётливым взглядом, которым Эми нащупала его за спиной у докторши. Не верил он, что Бэт способна на фальшь. Возможно, именно потому не верил, что не тянуло его к Бэт той необъяснимой, бездумной силой, какой обладала Эми.
«Эх, Джеф, — сказал он сам себе, откладывая луковицу в таз и принимаясь чистить морковку, — олень ты плюшевый. Вечно не тем местом баб выбираешь. Ну, или тебя самого выбирают исключительно расчётливые стервы». Это тоже не помогло, потому что не было правдой.
Немного ответов
Снимая тонкую стружку с картофелины, Джеф впервые за много лет задумался о своей жене. Но не о вечно всем недовольной, рано поблекшей женщине, которая бросила его и ушла, едва получила такую возможность. Он ещё помнил другую Тину, которую когда-то любил без памяти. Стройную, дерзкую, длинноволосую и голубоглазую, безрассудно смелую, умевшую смеяться взахлёб. Сумасшедшую, с которой он ночами устраивал гонки по шоссе на электросамокатах; после проигравший оплачивал штрафы за двоих, а победитель выставлял угощение. Девушку, которой
Пожалуй, первые камни легли в её основание, когда Джеф, устав от плача младенца, громких упрёков матери и молчаливых — жены, начал с каждым днём всё дольше задерживаться на работе.
Тина с матерью не ладили, хоть не ссорились в открытую. Просто мать смотрела на невестку свысока, а наедине упрекала сына за скоропалительную женитьбу. Тина всё знала и молчала, только старалась как можно больше времени проводить вместе с Тимом на улице, в парке. А ночами беззвучно плакала над детской кроваткой, когда думала, что все спят.
Тогда Джефу казалось, что деньги это исправят. Он охотно хватался за подработки, взял ночной эфир, и чтобы не мотаться полусонным домой, за копейки снял мизерную студию рядом с работой. Доход рос. Мать ворчала. Тина плакала.
Наконец, настал день, когда на счету у Джефа скопилось достаточно средств для покупки домика с садом на Тулиане и перевоза туда всей семьи. Он надеялся, что теперь проблемы уйдут в прошлое. Но Тина вдруг впервые за время замужества упёрлась, как домкрат, и заявила, что отказывается жить вместе с миссис Уоллис. Она желала иметь собственный дом, даже если тот будет размером с трансформаторную будку. И твёрдо пообещала, что до тех пор, пока Джеф ей этого не обеспечит, она шагу не сделает с Дэлиции и не даст разрешения на выезд сына.
Перебравшись на Тулиану, мать Джефа праздновала маленькую победу. А Джеф работал, как проклятый, и копил на отдельную квартиру. Именно в ту пору он сошелся со своей ассистенткой Лиззи и съехал от матери к ней. Лиз казалась ему тогда хорошим товарищем: ни о чём не спрашивала, не мотала нервы…
Когда квартира была, наконец, куплена, и Тина прилетела на Тулиану, Лиз каким-то образом узнала об этом, заявилась в космопорт и устроила истерику. Это был первый и единственный в жизни Джефа полномасштабный семейный скандал.
После Тина подозрительно быстро успокоилась и как будто даже простила Джефа, но изнутри словно оделась в броню. Иногда казалось, что жизнь их налаживается: они болтали и смеялись, как в старые добрые времена, вместе пили чай… Но на выходные Тина уезжала по своим делам одна, а ночами закрывала дверь своей спальни на ключ.
Джеф ещё верил, что всё поправимо, нужно только как следует заработать, потом отправить Тима на месяц к бабушке, а самим укатить вдвоём к тёплому морю, в славный курортный мир… Не помогло.
В какой-то момент Джеф устал от пустых ожиданий и бросил надеяться. Он снова снял студию в двух шагах от работы, а домой начал возвращаться всё реже. Его общение с семьёй свелось к встречам по праздникам. Скучал ли он? Нет, скорее, испытывал облегчение, будто сбросил со спины тяжёлый груз. Не нужно было больше терпеть молчание Тины, гадать, чем ей угодить — и промахиваться раз за разом. Не нужно выслушивать поучения и сплетни матери, терпеть её нытьё. Оказалось, что можно просто дать обеим денег. Они оплатят счета, сделают покупки. Одна сходит в салон красоты, другая — в медцентр… А сам он — раз в неделю возьмёт сына на работу, посмотреть новый стереофильм.