Звенящая весенняя капель
Шрифт:
— Я не про разумных существ. — Горько вздохнул я, то, как Институт обходился с разумными и то, как Варька легко об этом говорила, вызывало в моем сердце злость и раздражение. Это было не справедливо и даже подло, но сейчас я не собирался разговаривать с ней на эту тему. — С предметами поступают так же.
— В смысле? — Она аж схватила меня за руки. — Это же полный бред, ведь среди забракованного может встретиться что-то реально опасное, такое, чьи свойства не увидели сразу при приемке.
— Именно так я и разжился мантией. — Грустно усмехнулся я девушке. — Мне ее передал Второй, а он в свою очередь выкупил у кого-то, кто копается в мусоре на нижних уровнях, если
— Дим! Про это срочно надо доложить руководству, это не шутка! — Возмутилась Варвара.
— Да? — Я с иронией глянул на нее. — Хорошо. Мы доложим, свалку уничтожат и лишат тем самым единственного способа заработать себе на пропитание, для тамошних жителей. Они скатятся сначала к каннибализму, к вражде с теми, кто живет наверху, а потом, ты получишь резню.
— Да ладно. — Махнула рукой девушка. — Кощей такого не допустит.
— Напомнить, как Бессмертный в декабре месяце, рискуя жизнями людей отказался вводить комендантский час? А знаешь почему? — Варька опустила глаза, она прекрасно все знала и понимала. — Потому что, это убыток. Такой же убыток, как заботиться о тех, кто живет на нижних уровнях. Пока они сами по себе и не требуют дотаций, он о них и думать не думает, но как только они станут строчкой в бюджете…
— Да поняла я! Поняла! — Перебила меня Варька. — Костя конченый говнюк, ты прав, он придумает способ или причину от них избавиться.
— Вот именно! Избавится только потому, что они рожей не вышли, потому что там живут бабки со скрипящими коленями, а не молодые девчонки с шикарной жопой и торчащими сиськами. Те кто живет в подвалах, для Бессмертного бесполезны, но они ведь тоже люди.
— Хренов ты гуманист. — Варвара ласково погладила меня по щеке. — А ты правда считаешь, что у меня шикарная жопа?
— Выше всяких похвал. — Расхохотался я. Разговор был закончен, Варька, как всегда, выслушала меня и встала на мою сторону, умненькая девочка и хорошая.
— Я никому не расскажу про свалку. — Наконец подумав выдала она. — Ни Василисе, ни даже Злате.
— То есть. — Усмехнулся я. — Златка тебе ближе Василисы.
— Мы дружим. — Уклончиво ответила девушка. — Она кое в чем помогает мне, я помогаю ей.
— Эх! — Я приобнял девушку за плечи. — Научит она тебя плохому.
— Пыталась. — Ехидно усмехнулась мне в ответ подруга. — Но я морально крепка и не поддаюсь на соблазны.
— Ладно! Крепкая духом и телом героиня моих фантазий. — Рассмеялся я. — Поехали в Институт, пока еще не совсем поздно, а то если явимся ближе к ночи, за нами будет неотступно следовать конвой из Василисы и всех имеющихся богатырей. Решат еще, что мы снова задумали вломиться в секретное хранилище и тогда все, пиши пропало.
— Поехали. — Согласилась Варька, но вместо того, чтобы двинуться на выход, обняла меня обеими руками за талию и тесно прижалась. — Оказывается я и вправду скучала по тебе.
— Я тоже. — Так мы простояли с минуту, она просто прижимала меня к себе, я гладил ее густые черные волосы, но вспышка нежности прошла, мы разлепились и как ни в чем ни бывало направились вниз, к машине.
На проходной Института, Варвара с завистью смотрела на то, как я прошел, не демонстрируя пропуска, ее же предсказуемо остановили и заставили прикладывать пластиковую карточку к индикатору, и даже после того, как лошадиный череп осветил ее зеленым светом из глазниц, еще несколько минут мурыжили тупыми вопросами. Делали соловьевичи это показательно, они всегда проверяли входящих на вшивость, не проявят ли те слабость, вернее, так поступали только те
Мы шли по коридору в сторону столовой, есть я совершенно не хотел, зато я ждал любого из службы безопасности, кто поклонится мне. И он не заставил себя ждать. Интересно, его специально направили мне на встречу, чтобы проверить не нужно ли мне чего от «братства», или просто, в коридорах Института такая тьма сотрудников службы безопасности, что не встретить кого-либо из «братства» просто невозможно. Я шепнул встретившемуся мне соловьевичу, что мне необходимо переговорить со Вторым, после чего со спокойной совестью отправился в столовую.
На обед сегодня давали рассольник, я как только увидел дымящееся варево с перловкой и здоровыми кусками мяса, так у меня тут же началось слюноотделение, этот суп я не ел, наверное, с детства, обычно в столовках его готовить не умели, давая вместо наваристого супа, какую-то жижу, а моя бывшая готовить категорически отказывалась.
Можно было, конечно, стрясти суп с Искусницы, но у Марьи был один серьезный недостаток, все что она готовила, было настолько совершенно, что даже вкуса практически не ощущалось, съев приготовленные ей блюда, ты просто понимал, что это идеально и ты сейчас получил гастрономический оргазм, а вот вкуса ты не помнил, как мне поясняла Марья, это защитная реакция мозга, если бы он запоминал, то не смог бы воспринимать еду хуже той, что готовила она, а работать на меня кухаркой до конца своих дней она отказывалась… Хотя… Иногда у нас обоих мелькали мысли о том, чтобы прожить вместе жизнь и умереть в один день, но мы оба эти мысли быстро выкидывали из головы и ссорились из-за какой-нибудь мелочи, вроде разбросанных по комнате носков или работающей в три утра швейной машинки.
— Фу! Рассольник! — Скривилась Варька.
— Уау! Рассольник! — Радостно вторил я ей.
В общем я употребил две порции, пока не появился очень загадочный соловьевич и одним взглядом не указал нам следовать за нами. Впрочем, торопиться я не стал, понимая, что существует очень большая вероятность того, что некто с васильковыми глазами, сейчас наблюдает за мной пытаясь понять, что это меня опять принесло в Институт, а раскрывать Василисе тайну Второго и его ребят, я пока считал не целесообразным. Должны же у меня быть какие-то тайны. А отмазок, что я забыл в Институте у меня больше не было, раньше я мог хотя бы сказать, что приехал к Марье, по дружбе или за экипировкой, но теперь, Искусница жила этажом ниже.
Переехала сразу после новогодней вечеринки, все дело в том, что моя пьяная подруга случайно вломилась в кабинет, где Кощей проводил, так сказать, просветительскую работу со своими секретаршами, и мало того, что вломилась, она, увидев, что происходит, нагора выдала примерно сотню язвительных шуток и мудрых советов, потом еще три минуты ржала в голос, прежде чем Бесссмертный вытолкал ее порч, пообещав, что в Институте ей больше не работать.
На следующее утро, протрезвев и осознав все произошедшее, Марья ржала еще минут десять без остановки, сообщила, что это того стоило и в тот же день перевезла свои вещи ко мне, несмотря на то, что этажом ниже у нее была собственная точно такая же квартира. Впрочем, длилась наша идиллия, как всегда, не долго. Камнем преткновения стали те самые носки, которые аккуратненько лежали в уголке спальни, пока не попались блондинке на глаза…