Зверь из бездны
Шрифт:
«Только бы сказала, что жив, только бы сказала…» – твердил он про себя, вновь оглядывая тихий холл. Листья растений едва заметно трепетали от проникающего откуда-то – то ли из стены, то ли из-под пола – слабого потока воздуха. «Колышутся тихо цветы на могиле от легкой воздушной струи…» Это пришло само собой, вспомнилось внезапно, вынырнуло из глубин памяти. Чьи это строки, откуда? Когда, сколько лет назад они попались ему на глаза? Или их читала мама?
Раздвинулись створки незаметной двери в стене напротив дивана, открывая лестницу, и в холл вошла та, ради которой он совершил эту полуторачасовую поездку:
– Здравствуйте, господин Лешко, – неожиданно звонким молодым голосом произнесла госпожа Тамара. – Прошу вас, пройдемте.
– Здравствуйте, госпожа Тамара. – Лешко с удовольствием улыбнулся. – Извините за вторжение, но вся надежда только на вас.
– Надежды не всегда бывают радостными, к сожалению, – несколько загадочно сказала госпожа Тамара и ее цепкие серые глаза внимательно осмотрели офицера Унипола.
Лешко совершенно явственно ощутил, что от этой женщины исходит нечто необъяснимое, что она является источником какой-то эманации, которую, возможно, и не в состоянии уловить приборы, но чувствует душа… Вспомнились слова Валентина о том, что сенситивы волевым усилием могут излучать своих лептонных, или информационно-энергетических двойников, направлять их на любые расстояния, и при помощи этих двойников передавать или получать информацию об удаленных событиях и людях. И даже улавливать антисигналы, приходящие из будущего и предсказывать отстоящие на много времени вперед события, то есть события, которые еще не произошли.
– Прошу вас, господин Лешко, – повторила господа Тамара, делая плавный приглашающий жест рукой.
Лешко поднимался по лестнице рядом с госпожой Тамарой и вдруг понял, что целиком доверяет ей, что начал доверять ей, как только ее увидел, хотя это доверие и не было пока ни на чем основано; он полностью подпал под воздействие исходящего от нее неведомого излучения.
«Наверное, все эти древние сказки о чарах вовсе небеспочвенны», – подумал он, искоса разглядывая профиль госпожи Тамары, словно скопированный со старинных барельефов.
Госпожа Тамара могла бы очень помочь полиции в поиске скрывающихся преступников – но биокомп сообщил, что на контакты с полицией она не идет. Вероятно, были у нее для этого какие-то основания… Исключительно просьбы частных лиц. И принять Лешко она согласилась только узнав, что речь не идет о выслеживании нарушителя закона. Несколько раз «полы» пытались действовать через частных лиц или как частные лица, но госпожа Тамара каким-то невероятным образом в каждом случае распознавала эти уловки.
Они прошли ярко освещенным коридором, и госпожа Тамара открыла деревянную, грубо обработанную темно-коричневую дверь, испещренную пятнами от сучков.
– Проходите, господин Лешко.
В маленькой полукруглой комнатке за дверью стоял низкий, тоже деревянный, столик, окруженный
– Садитесь, – предложила госпожа Тамара и опустилась в кресло. – Давайте вашу объемку.
Лешко вынул из кармана объемку, протянул ее госпоже Тамаре и тоже сел, чувствуя нарастающее волнение. «Пространство обладает свойством накапливать информацию, – говорил биокомп. – А сенситив способен считывать эту информацию с любого предмета».
– Так что вы хотите узнать, господин Лешко? – спросила госпожа Тамара, внимательно рассматривая объемку. – Жив ли этот человек? – Она показала на изображение улыбающегося Леонардо Грега, вздымающего бокал наподобие факела в руке известной земной Статуи Свободы.
Лешко откашлялся.
– Да, госпожа Тамара. И если можно – где он сейчас находится.
Серые глаза мастера психометрии внимательно посмотрели на него.
– Это ваш друг?
– Да. Никак не можем отыскать…
– Унипол не может найти своего сотрудника. – Госпожа Тамара слегка усмехнулась. – Интересно. Что ж, попробуем.
Она положила объемку на столик перед собой и начала медленно водить над ней правой рукой, пристально глядя на изображение Леонардо Грега. Лешко не сводил с нее глаз. В полной тишине прошло несколько томительных минут. Госпожа Тамара продолжала совершать движения рукой, лицо ее было хмурым и сосредоточенным; на виске набухла синяя жилка, а над тонкими бровями проступили капельки пота. Лешко старался не дышать.
Наконец женщина бессильно уронила руку на стол, опустила голову и некоторое время сидела совершенно неподвижно, словно никак не могла прийти в себя. Лешко сдерживался изо всех сил, хотя вопрос готов был буквально слететь с его языка.
«Неужели?.. – печальные мысли стаей черных траурных птиц проносились в его голове. – Она просто не решается сказать мне об этом… Неужели?..»
Госпожа Тамара подняла голову, посмотрела на него и он обнаружил растерянность в ее взгляде.
– Что?.. – хрипло сказал он и сглотнул. – Что?
– Совершенно необычный случай. – Голос ее уже не был звонким. – Совершенно необычный. Либо здесь какое-то непонятное экранирование, либо… – Она пожала плечами, взяла объемку, всмотрелась в нее. – Не понимаю…
– Что… не понимаете? – выдавил Лешко. – Он жив?
– Не знаю. Я просто не вижу его. Я всегда вижу тех, кого мне нужно увидеть – и живых, и… ушедших. Но его я не вижу. И не могу определить, где сейчас находится ваш друг…
– Такое уже с вами случалось раньше?
– Нет, никогда.
– А что это может быть за экранирование?
– Не знаю.
– Но у вас есть какие-нибудь предположения? – настаивал Лешко. – При каких условиях психометрический контакт невозможен?
Госпожа Тамара сложила руки на коленях и долго молча смотрела на него.
– Знание нельзя получить только если человек находится вне пределов нашего мира, – наконец медленно сказала она. – То есть его физическое тело. А поскольку это невозможно, то… – Она вновь замолчала, а потом добавила: – Совершенно не понимаю, в чем тут дело. К сожалению, ничем не могу вам помочь, господин Лешко.