Зверь-из-Ущелья. Книга 2
Шрифт:
У алтарного камня застыла Матушка Этера, как воплощение божественной воли. Руки сложены на животе, подбородок вздёрнут, в глазах – непоколебимая уверенность. Когда наши взгляды встретились, она еле заметно кивнула.
Я крепче стиснула зубы.
Старшие сёстры стояли полукругом – одинаковые, как вышедшие из-под руки одного мастера скульптуры-близнецы. Или просто алый свет из рубиновых сфер делал их безумно похожими, а лица – неживыми.
Я поёжилась и обхватила себя за плечи. Здесь и сейчас, в окружении людей, которые никак не собирались мне помогать,
– Подойди ближе, дитя, – ласково обратилась Матушка Этера и простёрла руку.
Одна из сестёр мягко подтолкнула в спину, и ноги сами понесли меня по яшмовой дорожке к алтарю. Капелька пота выступила над губой и скользнула вниз, рубашка прилипла к лопаткам – но жарко не было, меня дёргало от холода. Тёмные, бесконечно мудрые и строгие глаза завораживали, шептали – я избавлю тебя от всех печалей и бед. Мы будем вместе навечно, останемся в лоне милосердной Матери Гор.
Я шла, глядя прямо в глаза Верховной, и сердце покрывалось корочкой льда. Что со мной случилось? Наверное, я просто перестала бороться. Я представила себе, как начинаю кричать и кидаться на жриц, размахивая руками и ногами. Может, даже укушу руку Верховной, сжимающую ритуальный нож. Но что это даст? Их слишком много, мне не выстоять. Уж лучше принять свой проигрыш достойно и не превращаться в посмешище – жалкое, вопящее, растрёпанное существо.
Ренн любил меня и отдал свою жизнь, а я – отдам свою. Это будет справедливо. Зачем мне нужны душа и сердце, если любить некого? А служить нашей богине и Антриму – не самый худший удел.
И всё же хотелось выть от тоски.
Матушка Этера приветствовала меня, как дорогую дочь, вернувшуюся домой из долгого путешествия. В глазах отражались торжество и гордость.
– Не бойся, милая. Я всё сделаю быстро, – шепнула жрица, окончив торжественную речь. – Матерь Гор простит тебя. Она ждёт.
Я прерывисто вздохнула, стягивая ворот рубашки и глядя прямо перед собой – на изображение богини. Она взирала так равнодушно, что можно было подумать – ей всё равно, что здесь происходило, происходит и будет происходить. Наша мелочная возня её не касается, все эти правила и ритуалы выдумали люди для того, чтобы проще было друг друга контролировать.
Я знала, что сейчас сёстры помогут мне обнажиться и взобраться на алтарь, поэтому метнула злой и затравленный взгляд в сторону приближающихся женщин. Рывком стянула рубашку и, переступив через комок ткани, взобралась на алтарь. Не нужна мне притворная забота!
Верховная не ожидала такой покорности, поэтому чуть заметно приподняла брови, но уже через мгновение справилась с собой и вернула благостную маску.
– Вы довольны? – спросила негромко, глядя ей в глаза. Мне не верилось, что эта женщина когда-то любила, даже сбежать хотела с моим отцом. Быть может, эти чувства не прошли бесследно, переродившись в болезненную привязанность ко мне, как к дочери, которой у неё никогда не было.
– Ты должна лечь.
Вот сейчас она выпотрошит мне грудную клетку этим страшно поблёскивающим ножом, достанет самое ценное
Я сделала вдох и... не смогла выдохнуть. Страх заморозил, превратив в ледышку – немую и совершенно неподвижную. Я смотрела во все глаза на Матушку, на нож, на размытые фигурки жриц, и не могла поверить, что это происходит наяву.
Что это происходит со мной.
Внутри с неожиданной силой взметнулась затоптанная, позабытая надежда – а вдруг, а если...
Если он всё-таки жив?
Матушка Этера, поджав недовольно губы, надавила мне на грудь ладонью, пытаясь уложить на алтарь, но я не поддалась. Сидела, как деревяшка или мраморная статуя. От камня отделились багровые призрачные языки, поползли по рукам и ногам, коснулись груди. Они хотели опутать, спеленать, но бессильно опали, как высушенные стебли.
– Что ты задумала, неугомонная девчонка? – прошипела Верховная, не прекращая давить. – У тебя нет выбора. Смирись.
Я не отвечала. Мысленно приказывала алым щупальцам оставить меня в покое, гнала их прочь. Все мышцы напряглись, чётко обозначившись под кожей, губы тряслись. Кожа горела там, где её касалась жёсткая ладонь Верховной. Она чуть собрала пальцы и вонзила мне в грудь ногти.
– Скажите, это вы придумали ритуал?
По лицу Верховной пробежала волна, глаза, в которых металось отражение огненных языков, распахнулись.
– До вас его не проводили, верно? Поэтому никто не забирал ваше сердце. Все ваши чувства остались при вас.
Заминку заметили другие сёстры, краем уха я услышала ропот. Сейчас она кликнет кого-нибудь поздоровей и велит держать, как бедняжку Иниру.
– Рамона... – прошипела она. – Если ты не...
В этот момент по залу пронёсся слаженный вздох – как ветер просвистел. Головы жриц повернулись куда-то за спину Матушки Этеры, и она сама, опустив руку, рывком обернулась.
Храм заполнили изумлённые возгласы.
Я мигом подобралась и выглянула из-за плеча Верховной. Среди алого полумрака святилища, прямо в воздухе, висела золотая полоса – свет бил из неё, словно где-то там пряталось маленькое солнце. Недоумевая, мы смотрели на это загадочное явление, как вдруг полоса удлинилась, поползла вверх и вбок и стала похожа...
На дверь.
А потом всё завертелось так быстро, что я не успела опомниться. Ткань мироздания затрещала, лоскут упал вниз, открывая окно – мелькнули краешек серого неба и жёлтая трава.
Сердце забилось, как ошалелое, я испугалась, что умру прямо на месте, не вынесу лавины обрушившихся на меня чувств.
– Ре-е-ен!!! – закричала, срывая горло.
Он появился в проёме портала, сжимая меч – тяжело дышащий, растрёпанный, покачивающийся от усталости. Поймал мой бешеный взгляд и упрямо перешагнул через сползшую ткань пространства, оказавшись в главном храме Матери Гор.
Послышался звон – это Матушка Этера выронила нож из ослабевших пальцев. Другие жрицы отпрянули назад, испугавшись, что вооруженный незнакомец сейчас начнёт их резать.