Зверь на Юге пробудился
Шрифт:
— Спасибо, что впрягся во всё это… — Эррин не очень представляла, как правильно назвать случившееся. — И спасибо, что признал моё главенство.
— Я не признал твоё главенство.
— Но ты же сказал…
— Я ввёл их в заблуждение. И если им захочется вдруг повторить нелёгкий урок, то они снова ошибутся.
Эррин нахмурилась. С Годдардом она слишком часто ощущала себя пешкой в чужой игре, и ощущение это было очень далеко от приятного.
— Не сопи, хомячок, — ухмыльнулся Годдард. — Тебе так хочется быть начальником?
— Нам надо где-то встать, чтобы обработать твою бровь, — она научилась не поддаваться на провокации, и с каждым разом выходило всё лучше. Глядишь, по окончанию задания она станет магистром по самой толстой коже.
— Бровь? — с фальшивым изумлением спросил колдун. — А моё плечо, значит, тебя не интересует?
Эррин так резко дёрнула поводья, что лошадь возмущённо фыркнула. Она перекинула ногу и съехала с седла по крутому боку. Накинула поводья на соседний куст и решительно подошла к остановившемуся чуть дальше колдуну.
Она подняла к нему лицо и приказала:
— А ну слезай!
Он насмешливо смотрел на неё сверху:
— Ты и так маленькая, но когда пытаешься управлять мной с такого положения, кажется, что ты шутишь.
— Посмотри на меня внимательно, Годдард! Похоже, что я шучу?
Маг спешился, и по тому, как неловко он это сделал, Эррин поняла, что он и правда ранен. Чёрная одежда мешала разглядеть рану, и кровь, её пропитавшая, не была видна. Но теперь девушка ясно различала располосованную ткань с мокрыми краями.
Она повертела головой:
— Иди, садись вон туда на камень и снимай рубашку!
— Ты же вроде не хотела так быстро со мной сближаться?
— Ой, заткнись, а?
Порывшись в аптечке, она извлекла всё необходимое. Проверила резерв и с удовлетворением обнаружила, что всё вовсе не так и плохо, как могло быть. Даже после лечения чужих ран в обморок она не свалится. Целительствовать Эррин не любила, но на академической практике довольно неплохо справлялась. Поэтому в успехе она не сомневалась.
Годдард сидел на камне, раздевшись по пояс. Эррин чуть не ругнулась, мазнув взглядом по сильному рельефному телу. Ну зачем Безумному такие прорисованные мышцы и смуглая кожа? Он же сидел в темноте сто лет, почему он не бледный и синий? И почему ей так хочется повнимательнее разглядеть все детали, раньше скрытые рубашкой, а возможно, даже потрогать пальцами?
Подойдя ближе, она сосредоточилась на изъянах. Их было несколько, и все они были шрамами. Других изъянов ей обнаружить не удалось. А шрамы говорили о том, что их владелец занимался самолечением. Себе срастить порезы намного сложнее, и как правило, идеально не выходит.
Свежая рана выглядела не страшно. Нет, она была глубокой, и кровь всё не останавливалась, залив уже целиком руку, но края были ровными, значит, сойдутся легко. Она начала наносить кровоостанавливающую сыворотку. Следом пойдёт стягивающая вода, слой
— Ну что ты за идиот? — бурчанием Эррин скрывала смущение. — Почему сразу не сказал?
Он был слишком близко. Она чувствовала тепло от его тела, мужское дыхание оседало на её лице, кожа под пальцами была приятно гладкой. Самым странным было то, что в голову лезли мысли про то, что рядом с ней мужчина, а вовсе не про безумца и вообще-то опасного типа. И весь панический страх, который регулярно накрывал её в самом начале пути, куда-то делся. Нет, она ему не симпатизировала, не прониклась доверием и не чувствовала расположения. Просто ледяной ужас больше не протыкал её насквозь при каждом приближении с безумцу.
А вот Годдарда вообще ничего не смущало. Он откровенно разглядывал лицо Эррин своими синими глазами, иногда наклоняя голову, словно заинтересованная собака.
Лечить было неудобно не только морально. Стараясь срастить всё как было, ей приходилось то привставать, то нагибаться над плечом совсем низко, то изгибаться, стараясь подлезть в самый край раны.
— Можешь сесть ко мне на колени, если так будет удобнее, — с хрипотцой в голосе сказал Годдард.
— Ну конечно! О чём ты только думаешь?
— Рассказать?
— Нет уж, спасибо!
Края сошлись идеально. Эррин похлопала его по руке, давая понять, что процедура завершена. Мужчина пошевелил плечом, согнул и разогнул локоть и удовлетворённо сказал:
— Отлично вышло.
— Давай бровь теперь… Глаза только закрой.
Когда он не буравил её синим взглядом, выходило и быстрее, и легче. Скоро от ранений не осталось и следа.
— Можешь одеваться.
— Молодец, — опять похвалил её Годдард.
— Ну, парализатор — не единственный мой талант, — сказала она, собирая склянки и укладывая из обратно в седельную сумку.
— Это точно. Ещё язык у тебя подвешен славно, Рыжик. Лечишь, вот, неплохо. Осталось подтянуть магические навыки. Учится тебе и учиться ещё.
— Уж не ты ли собираешься меня учить?
— Именно я. Лишь мне под силу сделать из тебя приличного мага.
— Вот ещё, — фыркнула Эррин. — Я ни за что не стану у тебя учиться.
— Что мне дала тюрьма за сто лет — так это терпение. Я подожду, когда ты сама придешь и попросишь меня.
— Ни за что.
Годдард улыбнулся и кивнул, явно с ней не соглашаясь.
Волнение всё не отступало, и сердце колотилось в ускоренном ритме. В последнее время Эррин, чтобы успокоиться, сжимала в ладони три камешка-амулета. Перебирала их и вспоминала Тэдди Гора. Он был словно точка опоры — там где-то есть нормальный мир, без сумасшедших колдунов, наёмников и страшноватых перспектив. Когда-нибудь она вернётся в эту спокойную реальность, и всё снова будет хорошо.
Застегнув сумку, Эррин привычно сунула руку в карман.
Камешков не было.
Сомнительная сделка