Зверь. Изменил мне — изменил меня
Шрифт:
— Всё-всё, разошлась, — отбирает у меня ковш. — Сейчас снова в туалет захочешь.
— Ты убьёшь эту мышь? — жалобно свожу брови.
— Как я должен это сделать? — Карим смотрит на меня с лёгкой улыбкой. — Пол разобрать?
— Э-э-э… а без этого никак? — улыбаюсь смущённо в ответ.
— Мы в лесу, здесь полно всяких животных. Если я каждый раз, когда тебе страшно, буду вскрывать пол или стены, мы очень скоро останемся без дома.
— И что делать? — у меня комок под горлом и слёзы на глазах.
—
— Угу, — киваю, глотая слёзы. — Мне очень-очень страшно.
— Так… двигайся, — по-хозяйски пихает меня к стеночке.
Сообразить ничего не успеваю, а мы с Каримом уже лежим на одной кровати. Я в его крепких объятиях. Уже не плачу. В шоке.
— Ты чего? — только и могу спросить.
— Буду охранять твой сон от страшной мыши, — уверенно заявляет. — Спи, малышка.
Глава 8
Сам уже не рад, что улёгся в кровать к жене Тимура. Решил поиграть в рыцаря, мать его. Дама боится мышку, аж спать не может… Ещё как может! У девочки крепкий безмятежный сон. А вот у меня с безмятежностью большие проблемы. Зато с крепостью некоторых частей тела проблем нет. Хоть вой.
Лежу, обняв чужую жену, и боюсь пошевелиться. Одно неловкое движение, и у меня резьбу на болте сорвёт.
Эта девочка — моя работа. Тимур платит мне за то, что я прячу её в лесу и не даю вспомнить прошлое. Две недели… Как их пережить? Да я с ума сойду от желания! Или тупо не выдержу и натворю глупостей.
Не понимаю, почему меня так кроет. Красивая? Да. Но болезнь съела девичью красоту. Только мой глаз это почему-то не волнует. Я вижу девчонку такой, какой, возможно, она была до болезни. Фантазия у меня буйная, вот и всё.
И вообще, мало, что ли, у меня баб красивых было? Прилично. А тут поплыл. По-любому всё из-за её запаха. Аромат у сестрёнки особенный. Я готов хоть вечность лежать, зарывшись носом в рыжие волосы, и нюхать.
Теряя контроль, осторожно касаюсь пальцами хрупкого плечика. Кожа у неё — шёлк. Глажу и дурею…
— М-м… — Динара стонет во сне и улыбается.
Ей нравятся мои прикосновения, а мне от этого только хуже. В смысле, лучше. Но всё-таки хуже.
Так нельзя!
Медленно, крайне неохотно отодвигаюсь от девочки и стекаю с кровати на пол. Лежу на спине, пялюсь в тёмный потолок и пытаюсь прийти в себя. Сердце разошлось конкретно — не продохнуть.
Чтобы я ещё раз!.. Будь моя воля, я бы эти две недели во дворе жил.
Так и тянет обратно на кровать. Забраться под одеяло, сгрести в охапку тёпленькую, сонную девчонку и…
Быстро встаю и валю подальше от искушения. На улицу. Там дождь идёт, может, остужусь немного.
Стою
Рыкнув, хватаю ведро, черпаю воду из бочки и выливаю на себя.
О, кажись, попустило слегка. По крайней мере, видеоряд пошлого содержания перед глазами больше не мельтешит. И дышится легче. Только замёрз как цуцик.
Набираю охапку дров из дровяника и плетусь домой. Займу себя делами. Всё равно теперь не уснуть.
Подкидываю полешек в топку и ставлю вариться куриный бульон. Сестрёнке утром обязательно надо поесть. Поглядываю на аккуратные пяточки, торчащие из-под пледа, и снова здорово — хана моему дзену. И это первая ночь. Что дальше-то будет?
Кое-как настроив себя на трезвость ума, иду во двор искать подходящую корягу для клюки. Столяр я от бога, ага. Но обещал — сделаю.
Устраиваюсь в дровянике под навесом. Строгаю ножом толстую сухую ветку и гоняю мысли. Прогоняю мысли…
— Она не для меня. Не моя она, — бормочу. — Просто, мать твою, работа…
Проснулась, потянулась. Не могу ничего понять. Где я? Кто я?
Собрать воедино осколки сонного сознания непросто. Но у меня получается. Облегчения это не приносит, потому что я снова попадаю в плен пустоты.
Зато уснула хорошо. В крепких объятиях Карима, м-да… Вспоминаю — и стыдно, а вчера меня совесть не мучила. Я расслабилась, прижавшись к крепкому горячему мужскому телу, и выключилась.
Стоило бы спросить Карима, что это вообще было? Но, если честно, не хочется спрашивать. Было хорошо, и я выспалась.
Кстати, где мой братец? Выглядываю из-за шкафа, а диван пустой. И тишина такая… недружелюбная. Сердце снова сковывает необоснованный страх. Так и до панических атак дожить можно.
Встаю с кровати и босая, плетусь к двери. Выхожу на улицу — свежо. Утро после дождя не самоё тёплое, во дворе лужи и грязь. Бр-р!
— Кари-и… м-м… — лёгкая улыбка появляется на моих губах.
Брат спит, сидя на пеньке под навесом. Привалился плечом к поленнице и храпит. Здоровенный бугай, а на лице безмятежность — на это можно смотреть вечно. Но лучше его разбудить, а то замерз, наверное.
Цепляясь за всё, за что можно уцепиться, ползу к Кариму. Едва успеваю добраться до дровяника, он открывает глаза.
— Ты чего здесь? — смотрит на меня сонный. — Босиком ещё… — переводит взгляд на мои ступни. — Простыть решила?
— А ты? — хмыкаю. — Спишь на улице в такую холодину. Одежда мокрая вон, — цепляю пальцем лямку влажной майки.