Зверь. Изменил мне — изменил меня
Шрифт:
Глава 10
— Вчера ты обещал, что перестанешь избегать меня, — припоминает Динара, наблюдая, как я гружу вещи в машину. — И что?
— Что?
— Ты уезжаешь! — делает большие глаза. — Я снова буду ночевать одна, — дует губки.
Лось сам себя не добудет, к сожалению. А времени у меня всё меньше и меньше. Сегодня заказчик звонил — интересовался, как дела у сохатого. Поеду, спрошу у лося лично.
— Малышка, не начинай, — хлопаю крышкой багажника. — Нам
— Нужны, наверное, — пожимает плечами.
— Значит, тебе придётся провести ещё одну ночь без меня. Я еду на охоту.
— Ничего не понимаю… — бормочет растерянно. — Почему ты охотишься по ночам? И вообще, раньше ты уходил в лес, а сегодня уезжаешь.
— Не вникай, — подмигиваю любопытной девочке.
Пока так. Динаре только предстоит узнать, кто я и почему охочусь по ночам. Не сейчас — позже. А на тачке я, потому что решил гнать сохатого с другой стороны леса к болоту. До отправной точки на колёсах быстрее будет.
— Снова какие-то секреты, — Динара качает головой.
— Долго объяснять, а время поджимает, — стучу пальцем по часам на запястье. — Я там тебе чай заварил с травами. Выпей перед сном — поможет уснуть.
— Спасибо, — бубнит себе под нос. — Хорошей охоты, — и идёт в избу.
Я тоже не в восторге, что проведу ночь вне дома. Но что поделать — надо.
Вдыхаю шлейф потрясающего девичьего аромата и прыгаю за руль. Погнали.
Дорога петляет. Луна и звёзды на безоблачном небе освещают тайгу. Хорошая ночь. Надеюсь, сегодняшняя охота будет удачной, и я вернусь домой с добычей.
До места добираюсь за полчаса. Оставляю тачку у ручья и иду в чащу. Принюхиваюсь, прислушиваюсь — рядом где-то ходит, скотина осторожная. Но оборачиваться в зверя я не спешу — не хочу пугать сохатого волчьим запахом раньше времени. Метров пятьсот прошагаю, а там уже и перекинуться можно.
Стоять… Останавливаюсь и забираю ноздрями воздух.
Ля, а я здесь не один такой умный!
Кроме меня в лесу есть ещё один оборотень. Рядом. Ещё принюхиваюсь — это женщина. И снова здорово — знакомый ароматец. Многовато встреч с прошлым в последнее время.
— Добрый вечер, Захария, — выхожу на поляну.
— И тебе вечер добрый, Карим, — отзывается волчица.
Захария — дочь Назима. Давно я её не видел. Кто бы мог подумать, но из угловатой нескладной девчонки Захария превратилась в сочную девушку на выданье. Метки на шее у волчицы не видно — значит, не замужем. Но это ненадолго. Таких красавиц в стае быстро разбирают.
— Что в наших краях позабыла? — Присаживаюсь на поваленное дерево.
— Э-э… травы на полную луну собираю, — выдёргивает иван-чай с корнем.
— Возле поселения стаи травы уже не те? — хмыкаю, изучая волчицу внимательным взглядом.
Врёт. Захария здесь по другой причине. И мы оба эту причину знаем.
— Врать я никогда не умела, — дует щёки и выбрасывает
— Странно, что твой отец этого не понимает, — щурюсь.
— О чём ты? — Захария смотрит на меня полным непонимания взглядом.
— Назим несколько дней назад заглядывал ко мне в гости, — делаю паузу, слежу за реакцией девушки. — Он хотел, чтобы я вернулся в стаю. Я отказал. Достаточно грубо. — Снова замолкаю.
— И?
Захария искренне не понимает, к чему я веду. Или делает вид, что не понимает.
— Твой отец отправил тебя, чтобы ты поговорила со мной. Так?
Волчица вздыхает и присаживается рядом. Вид у неё не радостный — губки надула, пальчики выкручивает.
— Ох, Карим… — выдыхает с дрожью. — Мне сейчас не до папиных проблем.
— В каком смысле? — приходит мой черёд удивляться. — Разве проблемы стаи тебя не касаются?
— В стае всё плохо. Но у меня всё ещё хуже, — едва сдерживает слёзы.
— Рассказывай, — мне становится любопытно.
— Папа решил выдать меня замуж. За одного альфу из соседней стаи. Он… — волчицу передёргивает. — Он старый и мерзкий.
— Назим совсем с катушек съехал? — пытаюсь понять мотивы папаши, но не понимаю. — Ты его единственная дочь, зачем он с тобой так поступает?
— Хочет спасти остатки стаи, — Захария сверлит взглядом тёмную лесную чащу. — У нас отобрали территории, охотиться стало негде. Да и некому. Многие волки подались в город. Сейчас в поселении почти нет молодых оборотней, а стариков надо кормить. Мы едва концы с концами сводим.
— И Назим решил отдать тебя за старика, чтобы получить от него хороший калым? — спрашиваю, но уже понимаю, что это так.
— Папа очень старается. Он ведь бета…
Я послал Назима лесом, и он ничего лучше не придумал, чем продать собственную дочь замуж. Гений! А Захария — добрая душа — отца оправдывает.
— Здесь ты что делаешь? Сбежать решила?
— Сначала решила, — кивает, — но чем дальше я уходила от дома, тем больше понимала, что так нельзя, — роняет голову на колени и рыдает на весь лес.
Поохотился, твою мать…
— Слезами тут не поможешь, — кладу ладонь на плечо девчонки.
— Тут уже ничем не поможешь! — всхлипывает. — Даже твоё возвращение в стаю ничего не исправит… — лопочет, захлёбываясь слезами.
О как. Моё волчье самолюбие задето. Но…
Да, я, чёрт его дери, неудачник хренов! Отсидевший оборотень, который даже собственной матери не может помочь. У меня нет нормального дома, нет денег, нет семьи. Я одиночка. И в этом моя главная проблема.
Как бы я ни упирался, но Назим был прав, когда говорил, что природа оборотня — быть в стае. Моя удача, сила, ловкость — вообще всё — зависят от большой волчьей семьи. А её у меня нет. Как и всего остального. Живущая во мне ненависть к мёртвому отцу и собственная гордость не пускают обратно в стаю.