Зверь
Шрифт:
Сергей в Жнеца верил. Он хорошо помнил старую сказку о пастушке, который кричал: «Волки!» — и понимал, что со стороны Жнеца было бы оправданно и умно поступить подобным образом. Зная, что полностью избежать слухов не удастся, Жнец стал сам запускать о себе самые невероятные байки и делал это до тех пор, пока неподтверждающиеся слухи не навязли у всех в зубах и, соответственно, не стали восприниматься как пустой треп. После чего он смог спокойно крутить дела, не боясь новой шквальной волны милицейских облав. На кого устраивать облавы-то? На чьи-то фантазии? На выдумку?
Но не отправиться на встречу с Джузеппе Сергей не мог. «А вдруг, — думал он, —
Они не были похожи на сотрудников милиции. И на представителей любой другой силовой структуры эти двое не тянули тоже. Стояли себе, курили, болтали легко, словно анекдоты травили, скалились весело, ржали громко, открыто, — пожалуй, даже чересчур, — будто убеждая окружающих: вот они мы, два славных парня, не шаромыжники какие-нибудь, все на виду, любуйтесь. Ну ни дать ни взять подросшие однокашники, выползшие на свежий воздух в кратком перерыве между третьей и четвертой рюмками. Только вот во взглядах, которыми парочка окидывала двор и начинающийся от самого подъезда парк, было что-то совсем не соответствующее воздушно-легкой манере поведения. Нехарактерная обычным поддавшим гражданам гибкая подтянутость, словно вместо позвоночников у них звенели мощные стальные пружины, готовые в любую секунду распрямиться, толкнув крепкие, жилистые тела вперед.
Гектор заметил парочку сразу, как только свернул от автобусной остановки во двор. Сердце болезненно екнуло, сжалось по-заячьи в тугой комок и тут же замолотило отчаянно, накачивая мышцы адреналином. Двое вскользь посмотрели на «прохожего» и деланно-безразлично отвернулись. Однако плавное течение их полузастольной беседы сбилось — плохой знак. Гектор невольно сбавил шаг. Ему захотелось развернуться на сто восемьдесят градусов и побежать. Это был сумасшедше-душащий порыв, не сулящий ничего хорошего и ни к чему не ведущий. Один из «собеседников» вновь посмотрел на него — исподволь, из-за плеча, словно случайно, — и, наткнувшись на напряженный ответный взгляд, торопливо отвернулся, что-то тихо сказав дружку. Гектор решительно двинулся вперед. В нем вдруг вспенилась дурная сила. Плечи развернулись, грудь выпятилась. Получилось это само собой, но выглядело угрожающе-внушительно. Парочка явно занервничала. Судя по всему, потасовка не входила в их планы, а Гектор в эту секунду напоминал фанатика, решительно карабкающегося на эшафот.
— Ну? — гаркнул он метров с пяти. — Чего надо?
Флики переглянулись, а затем уставились на него в ожидании дальнейших действий. Руки обоих погрузились в карманы пальто.
— Чего смотрите-то? — продолжал напирать Гектор, подходя вплотную. — В чем дело?
— Вы бы не кричали так, Гектор Наумович, — увесисто промычал один из штатских, каменно-крепкий мужик агитплакатного образца, похожий на мухинского рабочего. — Не на базаре, чай.
— Боитесь? — торжествующе завопил фанатик, в то время как сидящий внутри Гектора скромный преподаватель физкультуры схватился за голову.
— Мы? — усмехнулся второй флик, моложавый красавец со слащавой внешностью сутенера средней руки. — Нам-то бояться нечего, Гектор Наумович. Совершенно. А вот вам… — Он многозначительно поджал тонкие губы.
— А мне чего бояться? — Фанатику было абсолютно
— Нет, конечно, — не разжимая губ, могильно прочревовещал Каменный. — А вот на статью за оказание сопротивления сотрудникам правоохранительных органов, находившимся при исполнении, вы вполне можете нарваться.
Гектор несколько секунд изучающе разглядывал визитеров, а затем с непередаваемой хамско-развязной интонацией поинтересовался:
— Ну, так зачем пожаловали, а?
— Гектор Наумович, послушайте меня, пожалуйста, очень и очень внимательно. — Красавец вздохнул тяжело, словно злясь на судьбу, отвернулся и принялся разглядывать маячащий среди коричнево-бурых сосновых стволов могуче-бетонный забор детского сада. — Признаться честно, я вообще не понимаю, какого черта мы вот уже пять минут стоим и выслушиваем твой словесный понос. Не мешало бы отходить тебя, чтобы в следующий раз не слишком выпендривался, если уж с тобой пытаются по-нормальному обойтись. Молчать! — вдруг рыкнул он, резко поворачиваясь и глядя Гектору в глаза. — Вякать будешь, когда тебя об этом попросят, чемпион ср…й.
В голосе молодого тлела настоящая угроза. Так не говорят, пытаясь взять на испуг. Так говорят, намереваясь осуществить угрозу. Причем сделать это немедленно, в следующее мгновение. Гектор растерялся. Сказанное Красавцем предполагало, что появление странной пары не связано напрямую с арестом Лидки, а ведь он исходил именно из этого. Его растерянность не укрылась от взгляда Каменного. Тот осклабился. Впрочем, без торжества.
— Дошло наконец, — по-прежнему утробно, из живота, пробурчал он. — Слава Богу.
— Очухались, Гектор Наумович? — спросил вроде бы даже участливо молодой. — Вот и ладненько. Теперь слушайте внимательно. Нам известно, что у вас большие неприятности.
— Огромные, — веско поправил Каменный.
— Огромные, — легко согласился Красавец. — Мы можем вам помочь разрешить их. Но бесплатный сыр, как известно, бывает только в мышеловках — нам хотелось бы рассчитывать на ответную услугу и с вашей стороны.
— Кто вы? — прищурился Гектор. Торг он понимал и принимал, но допустить мысль, что сотрудники милиции стали бы торговаться с ним ради каких-то услуг?… Нелепость.
Парочка переглянулась.
— ФСБ, — спокойно сообщил молодой, вытягивая из кармана пиджака пухленькую красную книжицу с золотой тисненой аббревиатурой.
«Мухинский рабочий» тем же заученным движением извлек свои документы, раскрыл, давая Гектору возможность внимательно прочесть написанное и сличить фотографию с оригиналом. Сходство и правда было поразительным. Оба фээсбэшника быстро спрятали «корочки».
— Убедились?
— Ну, допустим, — кивнул Гектор. — Мне хотелось бы уточнить два момента. Во-первых, откуда вы взяли, что у меня неприятности? И во-вторых: какую именно услугу вам может оказать пэтэушный преподаватель физкультуры? Научить ваших сотрудников скакать через «козла»? Или, может быть, подтягиваться на перекладине?
— Ну вот, опять он начинает, — могильным голосом сообщил приятелю Каменный.
— Снова вы за свое, Гектор Наумович, — укоризненно покачал головой Красавец. — Странно. Вас как будто абсолютно не заботит судьба собственной дочери.
— Да нет, очень заботит, — не согласился с ним Гектор. — Именно поэтому и интересуюсь.
Оба фээсбэшника, прищурясь, уставились на него, словно надеясь разгадать скрытый в словах собеседника тонкий намек. Наконец молодой усмехнулся: