Зверь
Шрифт:
Я и не заметила, как она вошла. Не заметила и то, как я встала с кровати и разнесла деревянный стул. Стою и смотрю на служанку гневно и растерянно одновременно. Мои кулаки сжаты: я делаю так, когда пытаюсь сдерживаться от нападения.
– Я обещаю, что никому не расскажу, – продолжала говорить Авда.
– Обещание – ещё не гарантия, – прошипела я.
– И это верно. Покажет лишь время. Право не убьете же Вы меня?! – как-то по-свойски всплеснула Авда руками и сложила ладони себе на бедра. Я ещё мгновение смотрела на неё, сопоставила все «за» и «против» и вынесла вердикт.
– Нет,
– Ну, хоть на этом спасибо, – закатила служанка глаза.
Гнев начал отпускать, в груди становилось легче, голова прояснялась и тело накатила усталость.
– Стало быть, «клейменная», – утверждающе выдала Авда и пожалела. Люди настолько предсказуемы и зависимы от своих пороков: сначала говорят, а потом думают. – Простите, но ведь это правда.
– Мне плевать. Правда, есть правда, – тяжело уселась на край кровати и уставилась на свои босые ноги.
– Я принесу что-нибудь поесть.
– Нет, оставь меня, Авда. И постарайся прийти к согласию со своим языком. Не хочу добавлять тебя в список моих врагов.
– Да, Алиша, я всё поняла, – на удивление смиренно согласилась женщина и покинула комнату.
«Вдох. Море. Выдох. Жизнь».
Воспоминания… Их много: и добрые, и те, о которых хочется забыть навсегда. Эйтан всегда верил в добро. Придумывал невероятные истории: воображал немыслимое, наивное, но такое прекрасное.
Как же мир непостоянен. Светлая сторона человека утверждает, что добро всегда будет побеждать зло. Но добро относительно. Я вот тоже была хорошим человеком, но делаю страшные вещи – лишаю жизни. Я не оправдываю себя тем, что убиваю плохих людей поистине с тёмной душой, с мерзкими поступками и ужасающими целями. Моему ремеслу нет никакого оправдания. Осознаю, когда-нибудь я отвечу за это. Никто не вправе отнимать возможность жить, дышать, даже во благо. Но я это делаю и сделаю с тем, кто отнял у меня семью, отнял Эйтана…
Глава 3.
Зверь
– Милая, служанка сказала, что ты сегодня ни разу не притронулась к еде.
– У меня нет аппетита, – вежливо ответила девочка.
– Это из-за вчерашнего?
– Он не виноват! – неожиданно сорвалась она. – Это вышло случайно! – слезы покатились по щекам девочки, и та наклонила голову, прижав руки к груди.
– Возможно, но все уже случилось.
– Ты мог этого не делать! Ты убил его!
– Это всего лишь собака, родная. Что бы там ни было, голубка погибла.
– Он просто хотел поиграть с ней. Он всего лишь щенок, большой щенок!
– Играючи он мог сделать это и с тобой, – спокойный голос подавлял в девочке желание показать ещё большую обиду, крушить, сбежать, не соглашаться с несправедливостью, с которой впервые в своей жизни столкнулась. – Милая, тебе вчера исполнилось двенадцать. Ты стала взрослее и умнее. Ты поймёшь меня когда-нибудь, я уверен. Тебе нужно поесть и отдохнуть. А я расскажу сказку…
Ал
«Кровь заливает глаза. Паника. За что? Дедушка! Где же ты?!
– Ищите! Он нужен мне живым! – приказал сиплый прожженный голос, заселяющий в сердце страх, парализующий движение.
Чужаки в доме. Всё разрушают. Бросают на пол мои книги,
Опять один и тот же сон. Снова – жар. Снова проснулась в холодном поту. В горле пересохло. Дышу.… Дышу.… Это даже не сон, воспоминание – словно отвратительное склизкое насекомое, которое хочется с себя сбросить, отмыться и забыть. Вдох… Выдох.
Сколько я проспала? Лорд приказал отправляться на рассвете. Сейчас ночь. Проспала целый день. «Ночь. Пить. Авда… Ночью все спят. Сама найду».
Уснула в одежде. Сапоги лежат рядом с кроватью. Нырнув в них, и собрав волосы в хвост, двинула в поисках воды.
В коридоре, напоминающем гроб, в масляных лампах горел свет. Я осторожно дошла до холла. Широкий коридор вёл в большую комнату, что считалась гостиной. В углу находился зашторенный проем, откуда пахло едой. Я направилась туда.
За проёмом обнаружила просторное помещение. Здесь стояли несколько столов, две огромные печи, на стенах висели широкие деревянные полки, на которых в таких же деревянных ящиках хранились свежие овощи, яблоки; покоились стеклянные вазы с разным сыпучим содержимым. В связках на гвоздях висели лук, чеснок. На полу стояли бочки с какой-то жидкостью, скорей всего пригодной для питья.
На одной из этих бочек лежал металлический ковш. Предвкушая, безоговорочное утоление жажды и не учитывая отсутствие света, не заметила кольца от напольной крышки погреба и споткнулась.
– Чёртов погреб, чтоб тебя…, – выругалась я.
– Ночь – не лучшее время для прогулок.
Я резко оглянулась в сторону выхода, откуда донёсся мужской голос. «Оружие осталось в комнате. Да как же так!?». Из угла ко мне навстречу нерасторопно вышла фигура светлоглазого…
Брас
День прошел под насмешками над Грувером, который с особым энтузиазмом целый день проворачивал важные дела. Грувер в душе был порядочным лентяем, поэтому резкая перемена его отношения к делам заставляли невольно за ним наблюдать и бросать вслед различные издевки, особенно от Стива и Криса. Напарник лишь отмахивался и настойчиво продолжал «показывать» нам пример…
– Новенькая не появлялась? – Грувер рухнул рядом со мной после обеда.
– Я не слежу за ней, – ответил я.
– Ее зовут Алиша. Авда сказала. Красивое имя. Кто она?
– Она – наемница.
– Но человек все же, – буркнул Грувер и отвернулся. – То, что ты недоверчив от природы, не значит, что она – враг, – с досадой и обидой произнес напарник.
– Она сделает свое дело и исчезнет, Грув. – Я похлопал его по плечу. Встал и направился к лорду, который просил к нему зайти после обеда.
***
Завтра – начало срока проведения важного дела, а мне не спится. Грувер храпит. Если не успеешь уснуть до того, как сделает это он, то все… сна не жди.
Каждую ночь в охрану заступает кто-нибудь из нас. Сегодня лорд приказал всем отдыхать, отправив на пост кого-то другого.
Я ощутил отдаленное присутствие человека в коридоре: кто-то тихо прошел в холл. И я, разумеется, решил выяснить. Услышав ругань новенькой, одобряюще улыбнулся. Сам в первое время, как поселился в крепости, не раз спотыкался об ручку крышки от погреба.