Зверь
Шрифт:
Эеншард без шапки, как всегда без перчаток, быстрым движением натянул тетиву своего лука и выстрелил. Огромная стрела, каких Ленкара никогда прежде не видела, вонзилась зверю в грудь, но не свалила его. Медведь пошатнулся, зарычал, опасно махнув лапой, но устоял.
Ленкара понимала, что еще миг, и обезумевший зверь, просто прихлопнет ее когтистой лапой, опускаясь на четвереньки. О силе медведей она знала достаточно, чтобы понимать, что это животное может без труда разорвать ее на части. Ленкара двинулась назад, с большим трудом передвигаясь в снегу, но между ней и медведем возник эштарец. Он спрыгнул вниз, машинально потянувшись
Из глотки зверя вырвалось хлюпающее подобие рычание, а потом эштарец просто толкнул безжизненную тушу, помогая ей рухнуть.
– Проклятый снег, - заявил он, резким движением стряхивая с лезвия кинжала кровь.
Он был недоволен собой. Впервые ему пришлось нанести два удара по одному врагу, да и, спрыгнув вниз, он по колено увяз в снег, а тот успел забиться ему в сапоги и уже начинал хлюпать противной влажной мерзлотой. Он просто не привык к такому ветру, к такому холоду и к такому количеству снега, но, вытирая кинжал о все равно измазанные кровью штаны, он не позволил себе грубых ругательств, которыми обычно обильно была усыпана его речь, а, спрятав оружие, с большим трудом шагнул к Ленкаре. Она пыталась встать. Он хотел подать ей руку, но поздно осознал, что обе его руки безнадежно вымазаны медвежьей кровью, а в довершение всех неприятностей еще и умудрился оступиться, задев ногой одну из спрятавшихся в снегу веток, упал в сугроб на колени перед Ленкарой.
Женщина сама подползла к нему, касаясь раненной руки.
– Что вы делаете здесь? – спросила она, пытаясь осмотреть рану мужчины.
Когти медведя только вскользь задели эштарца, не глубоко распоров кожу, но из длинных параллельных ран все равно сочилась кровь.
– Охотники пережидали где-то здесь в пещерах бурю, а вернувшись сказали о медведе, трактирщик же стал сетовать, что вы поехали в эту сторону и…
Он запнулся, наконец, взглянув в ее глаза.
– И Вы поехали меня спасать?
– Вы же женщина, - ответил Эеншард, словно это все объясняло.
Он чуть приблизился, оказавшись так близко, что Ленкара слышала, как тяжело и неровно он дышит, и, не удержавшись, коснулась губами его губ, сама подавшись вперед и цепляясь рукой в его меховую накидку. Нежно, ласково, и несмело она скользнула губами по его губам, понимая, что еще миг, и огромный воин легко увлечет ее в свои объятья.
– Ваше Высочество! – воскликнул кто-то совсем рядом.
Она тут же отпрянула, понимая, что и Эеншард, мгновенно понимая все, отстранился, убирая руку, что уже успела коснуться ее спины.
– Уезжайте, - прошептала Ленкара, умоляюще глядя
Он кивнул, не сводя с нее глаз, видя, как она оборачивается, понимая, что стража, выехавшая за ней, увидев оленя, еще не видела их из-за упавшей сосны.
Она хотела встать, но он внезапно поймал ее за руку.
– Но вы ведь не обручены? – спросил он, сомневаясь в точности своих знаний об Авелонской принцессе.
– Я обручена с отцовским троном, - прошептала она, освобождая руку. – Уезжайте.
– Я буду просить вашей руки, - заявил Эеншард, не позволяя ее пальцам ускользнуть.
– Уезжайте, - повторила она. – Просто уезжайте и забудьте меня.
Она встала, наконец, освободив руку. В этот миг стражники, рубя торчавшие ветки сосны, прорвались к ним.
– Вы ранены?
– спросил командир отряда, видя кровь на белых одеждах принцессы.
– Нет, - ответила Ленкара. – Помогите этому человеку, он спас мне жизнь.
Она быстро выпрыгнула в седло своего оленя, приведенного сюда одним из стражников заставы, и помчалась прочь, не оборачиваясь и упрямо повторяя себе, что долг важнее коротких странных желаний сердца.
4
Эеншард на поездку в Авелон отвел две дюжины дней: десять дней на дорогу туда, обратно столько же, два дня на возню в Авелоне и еще два на непредвиденные задержки. В итоге он потратил на неделю больше, чем рассчитывал. Сначала шторм задержал его на пути в Ливран, затем буря заперла в Ниоре. В завершение, он, недооценив коварства промокших ног в морозе, был свален сильной простудой, и пришлось свернуть на полпути и зайти в порт ради лекаря. Как человек в последний раз болевший почти тридцать лет назад, он с большим трудом смирился с кашлем и сильным жаром, но, как только смог стоять на ногах, продолжил путь.
Три последних дня пути на корабле до Эшхарата Эеншард перенес с большим трудом. Первых два он пролежал в бреду, а стоило выйти из порта, и жар вновь усилился, к третьему ему стало лучше, но все равно было дурно. Теперь же он командовал в порту, стараясь не замечать головную боль.
– Это сразу в кузню! Головой отвечать будете! Это в замок!
– Эеншард!
Принц сразу обернулся, услышав совсем юный голос. Черноволосый мальчик лет тринадцати, кучерявый и большеглазый бросился к принцу.
– Эрт? – удивился принц, увидев брата.
Эмартан, которого Эеншард всегда просто называл Эрт, вцепился брату в руку и с ужасом спросил:
– Ты где был?
– В Авелоне, - спокойно ответил Эеншард. – Я же говорил, да и отец меня отпустил. Что случилось?
– Тебя не было, и отец отправил брать Крифр Артаса и Эраста, - дрожащим голосом сказал мальчик.
– Почему Крифр? Его нельзя было брать, не захватив Терн, - машинально ответил Эеншард, но с ужасом понимал, что младший брат сжимает губы и старается не плакать. – Что?
– Артас погиб прям там, а Эраст…
Тут мальчик все же не выдержал и заплакал, но чтобы этого никто не увидел, опустил голову, спешно вытирая глаза.
– Что с Эрастом? – с трудом спросил Эеншард.
– Он потерял в бою ногу и отец…
Мальчик снова сбился, стараясь не разрыдаться.
Эеншард же закрыл глаза, слишком хорошо зная отца.
– Он убил его?
– Да, приказал Шадифу убить и…
Эрт не смог договорить, но старший брат привлек его к себе, положив руку на плечо, и позволил тихо заплакать в короткую жилетку.