Зверь

Верт Александр

Эеншард сглотнул. Он никогда не смотрел так долго в глаза старшего брата и никогда не видел их такими серьезными.

Отпустив руку, Шадиф тихо спросил:

– Знаешь, чего хочет от тебя Эймар?

– Чего? – прошептал Эеншард машинально.

Он смотрел в глаза брата, но видел перед собой какого-то другого, не знакомого ему человека.

– Он хочет, чтобы ты убил отца, - тихо, но уверенно говорил Шадиф.

Он не смеялся, не улыбался как безумец и явно не пытался насмехаться. Он был серьезен, и это

почти пугало.

– Он никогда не даст подобного приказа, - продолжал шептать Шадиф. – Он будет доводить тебя до отчаянья, а когда ты бросишься как зверь на короля, ты станешь не нужен, и тебя казнят за измену. Убей Эймара, а я убью отца. Когда меня арестуют, ты поможешь мне сбежать. Я заберу своего единственного сына, и ты больше никогда нас не увидишь.

Эеншард молчал, глядя на брата. То, что он слышал, никак не вязалось с тем, что он знал.

Шадиф усмехнулся, но не было в этой усмешке безумия, только горечь.

– Не смотри на меня так. Каждый выживает по-своему, кто-то убегает на войну, а кто-то притворяется полоумным. Меня тошнит от дворца, и я с радостью перережу нашему отцу глотку, просто умирать просто так не хочется. Что ты молчишь?!

Эеншард не ответил. Он просто не мог ответить.

– Чего ты ждешь? Сегодня Крант, а кто завтра? – спросил Шадиф. – Ты? Я? Эмартан? Дерша? Может быть, Улия? Или моя Асвен? Кто? Понял? Если понял, то давай, ломай мне нос, а отвечу тебе тем же, и с громким смехом начну звать стражу. Отца это позабавит.

Эеншард, застывший с занесенной для удара левой рукой, стиснул зубы, но ударить не смог. Вместо этого, он просто встал, отступая от Шадифа.

– Эй! Ты в своем уме? – спросил Шадиф, садясь на пол. – Это все еще я, тварь, измывавшаяся над тобой, сволочь, убившая Эраста. Ну! Где твой гнев?!

– Уйди, - с трудом выдавил Эеншард.

Увидев эти глаза, он уже просто не мог ударить Шадифа.

– Просто уйди, - просил он, отступая.

Шадиф вскочил на ноги и двинулся на него.

– Как же меня тошнит от этой правильности, - прошипел он сквозь зубы. – Какой во всем этом смысл? Шардар вон был правильным, и толку, его мать, которая разозлила отца, жива, а его нет. Крант хотел, чтобы все было по чести, и что с ним стало? Очнись, это там, на войне, есть свои и чужие, а здесь нет ни тех, ни других, здесь только безликие фигуры. Или ты используешь их, или они используют тебя!

Он подошел очень близко, прижав Эеншарда к стене, и буквально рыкнул ему в лицо.

– Думай, только не уверен, что у тебя есть на это время.

Сказав это, Шадиф отступил.

Эеншард же невольно, почти автоматически поймал его за жилет сзади и чуть его оттянул.

Шадиф обернулся и усмехнулся той его обычной полоумной улыбкой.

– Забавно, - прошептал он, но расстегнув единственную застежку жилета, позволив ему съехать с левого плеча.

Эеншард

сразу отпустил ткань и отступил, сглотнув неприятный ком у горла. Спина Шадифа едва отличалась от его собственной. Она вся была изрезана грубыми шрамами, за которыми в сете полос почти не узнавалась нормальная кожа.

– Твой отец и мой отец тоже, - прошептал Шадиф, поправляя одежду. – Если вы не видели, как он издевался надо мной и Эймаром, это не значит, что этого не было.

Он стоял к Эеншарду спиной и явно не собирался оборачиваться.

– Эймару досталось больше всех, и я понимаю его стремление после всего любой ценой стать королем, но жить тоже хочется.

Он обернулся.

– Я предлагал это еще Артасу, но он мне не поверил.

Шадиф взглянул на Эеншарда и скривился.

– Боги, какие вы все наивные, - простонал он и шагнул к двери.

В комнату влетел Эмартан.

– Крант! – воскликнул он и замер.

Шадиф прошел мимо и скрылся в темноте.

Обернувшись на миг, Эрт бросился к кровати и с ужасом понял, что младший брат мертв.

– Это он?! – спросил он у Эеншарда.

Третий принц не ответил. Он закрыл на миг глаза и просто вышел. К телам мертвых он ничего никогда не испытывал.

Солнце ползло к закату, когда Эеншард возвращался во дворец. Он выпил очень много, но так и не опьянел. Несколько раз кто-то из старых товарищей пытался заговорить с ним, но он этого не замечал. Он обратил внимание только на короткий крик, во дворе. Поднял глаза на одну из башен южного крыла и увидел, как женщина в черном, сорвавшись вниз, ударилась о крышу пристройки.

Ничего не чувствуя, он смотрел, как ее тело медленно сползало по пологой крыше. Как она смогла выбраться из гарема, значения не имело, важно было то, что она не соврала, говоря, что не выдержит.

Он смотрел на нее и думал, что его родная мать поступила очень мудро, когда умерла много лет назад.

19

Ленкара сидела за столом и разбирала письма. Их было слишком много, и все не те. Вивьен писала о самых разных делах и в очередной раз хотела приехать.

Принцесса тяжело вздохнула и отложила письмо сестры. Она уже устала просить ее не приезжать.

Беременность наследницы была уже очевидна. Живот, пусть и небольшой, был уже заметен, но принцесса и не прятала его, рефлекторно поглаживая левой рукой. Просто ее никто не видел. Она пользовалась возможностью по-настоящему остаться наедине. Каждый день ей приносили еду и оставляли ее в смежной комнате. Она забирала ее и возвращала пустые тарелки. Все были уверены, что принцесса проводит время в молитве, в действительности же принцесса беседовала с собственным ребенком.

– Твоя тетя очень неугомонная, - прошептала она. – И что мне с ней делать, не знаешь?