Зверь

Верт Александр

– Уйди, пожалуйста, ты не в себе.

– Хочешь сказать, что я безумен? – глухо спрашивал принц.

– Уйди, Шад! Уйди! – закричала женщина. – Я не могу ни видеть, ни слышать тебя! Уйди, умоляю!

Шадиф встал. Невольно пошатнувшись, он замер на миг, сделал шаг в сторону и вдруг обернулся, улыбаясь.

– Не можешь видеть меня? – спросил он тихим зловещим шепотом. – Слышать, меня не можешь, да? Я виноват, говоришь, что ж… хорошо.

Он вновь приблизился к ней. Ласково коснулся черных волос, запустил в них пальцы. Мягкие черные локоны скользили

по его руке, и ему это нравилось. Он вспоминал, как любил эту женщину, как она отвечала ему взаимностью.

– Ты любишь меня, Ас? – спросил он очень тихо, все еще улыбаясь.

Женщина не ответила, только тихо жалобно всхлипнула.

– Ты меня любишь, - ответил вместо нее Шадиф. – Ты будешь со мной до конца, и никто тебя не убьет.

Он рассмеялся, женщина испуганно попыталась дернуться, но мужская рука крепко сжала ей горло. Хрипя и задыхаясь, Асвен попыталась вырваться, но Шадиф, улыбаясь, не замечал ее ударов. Его пальцы все крепче сжимали ей горло, а губы нежно прикасались к ее губам, жадно хватавшим воздух. Он целовал мертвую Асвен, уверенный, что именно так никто ее не заберет.

Как только стемнело, Эеншард убедился, что Эмартан покинул дворец, а сам направился в Бизоний рог. За ним следили и делали это так грубо, что Эеншард не мог этого не заметить, потому и направился в трактир. Выпив рому, он поймал первую попавшуюся женщину и, нашептав ей пару слов, поднялся с ней наверх, заплатил и вышел через окно.

На улице он быстро осмотрелся, скользнул на крышу соседнего низенького домика, представлявшего собой кожевенную лавку, он буквально перекатился по крыше на другую улицу, скользнул в темный переулок, осмотрелся, постучал в окно одного из домов, повернул за угол и зашел в дом.

Было темно. Он сразу замер у двери.

– Кто во всем виноват? – спросила Улия в темноте.

– Буря, - ответил Эеншард.

Блеснул одинокий огонек. Загорелась свеча.

– Доброй ночи, - сказала Улия, державшая ее в руках.

– Как Ленкара? – тут же спросил Эеншард.

– Все хорошо.

– А старик?

– Он… как обычно. Ты заглянул к Дерб?

– Нет, - признался принц. – Я не был в гареме.

– Зря, заставит тебя эта женщина плакать, - прошептала Улия и шагнула по лестнице вниз. – Мы ждали тебя раньше.

– Так получилось, - коротко ответил Эеншард, спускаясь за ней в подземную часть здания.

Это не было подвалом, скорее это походило на подземное убежище. Каменные стены создавали большой зал, освещенный множеством огней. Из этого зала, кроме входа, было еще два прохода в две разные комнаты, но все обитатели этого странного дома сейчас сидели в большом зале.

На улице было жарко, а здесь прохладно, потому Ленкара поверх легкого платья набросила шаль, прикрывая ей плечи и живот. В руках она держала книгу. До появления принца женщина читала ее старику, сидевшему на соседнем кресле, а теперь, закрыв ее, с тревогой смотрела на Эеншарда.

Он кивнул ей и подошел к мужчине. Седовласый старик с трудом открыл морщинистые веки.

–

Доброй ночи, Мэлиган, - проговорил Эеншард.

Старик только кивнул, устало выдыхая.

Обе его кисти были давно отрублены, только он скрывал это, пряча обрубки своих рук под покрывалом, наброшенном на его сломанные старые ноги. Мэлиган был наставником Шардара и, по совместительству, его родным дедом. После смерти принца его обвинили во многом: в обмане, благодаря которому он попал ко двору, в неправильном воспитании королевского сына и даже в измене. Только Дешар счел, что смерть - слишком простое наказание, потому ему отрубил руки, сломали ноги и выкинули из дворца. Сначала о нем заботился Мэдре по просьбе Эеншарда, а затем и сам принц стал беречь в этом человеке жизнь, просто потому, что именно его мудрые советы устами Шардара спасали долгие годы жизнь третьему принцу.

Мэлиган давно перестал отвечать, а в последнее время и вовсе откровенно угасал, потому принц не ждал от него особой реакции, а просто обратился к Ленкаре.

– Все плохо, - сказал он, садясь у ее ног на пол.

Нежно взяв ее за руку, он коснулся губами бледной кожи.

– Во дворце неспокойно, а твоей отец требует тебя назад, он уверен, что ты сбежала ко мне.

– И что мы будем делать? – спросила Ленкара тихо.

– Мне велели отправить тебя домой.

– И ты послушаешься?

– Там небезопасно, здесь тоже, но когда ты рядом, я могу хотя бы попытаться тебя защитить, - ответил Эеншард, касаясь лбом ее колена.

Ленкара, вздохнув, коснулась его черных волос.

– Ты принес документы, о которых мы говорили?

– Нет, за мной следят, это было нереально, - ответил принц. – Скоро дворец обыщут, и вы с Улией переберетесь туда. Я скажу Эймару, что отправил тебя домой, а ты будешь там в одной из комнат, заодно сможешь увидеть все бумаги.

Вздохнув, он посмотрел на Улию, стоявшую в стороне.

– Можно что-то сделать с ее волосами?

– Покрасить хной, - неуверенно ответила женщина.

Ленкара невольно улыбнулась.

– Стать на юге рыжей – это, наверно, правильно.

Эеншард ничего не сказал, только поцеловал ее колено. Он знал, что в его гарем просто так никто не войдет, и, если принцесса будет осторожна, то о ней никто не узнает, а если приметные белые волосы станут другого цвета, то даже служанка, случайно ее увидевшая, не признает в ней северную принцессу.

До Шварда оставалось совсем немного. Эрт даже видел огни крепости, мелькавшие среди зелени. Он помнил, как должен обозначить себя, и нужное письмо держал под рукой. Взволнованное сердце мальчишки нервно стучало в груди, но он только подгонял коня, передвигаясь по лесной дороге.

Когда сверху на него внезапно сбросили аркан, он успел его заметить, а вот сделать ничего не успел. Петля на шее дернула его назад, заставляя вылететь из седла. Руками он пытался удержать петлю, брыкался, хрипел и почти плакал. Ему даже в голову не пришло, что он мог бы мечом перерезать веревку, подвесившую его на дереве.