Звереныш
Шрифт:
Император и его дочь водрузились на заранее приготовленные кресла, под навес, и через несколько минут перед ними уже стояли яства, разложенные по тарелкам, множество хрустальных графинов с напитками и вином.
Еще через какое-то время на свои места уселись и придворные. Шум стал стихать, и тогда к Императору церемониальным шагом подошел Вожак, склонившись затем в глубоком поклоне возле его ног.
— Мой Император! — начал он звучным голосом — Эти люди готовы принять обет Верности, прошу тебя позволить им сделать это!
Император встал, посмотрел на толпу сжавшихся
— Каждый раз одно и то же.и все те же. Вожак, начинай, дело к вечеру, как бы дождя не было. Дочь, я тебе говорил — лучше бы осталась дома, ну зачем за мной увязалась? Нудная процедура, ничего интересного.
— Дома еще скучнее — капризно надула губы принцесса — Хочу немного развеяться! Ты запер меня в четырех стенах, как какую-нибудь преступницу!
— Считаешь, для этого не было оснований? — нахмурился Император — Тебе напомнить? Или не надо? Все, дорогая моя! Ты вышла у меня из доверия! Теперь — пока замуж не выйдешь, будешь сидеть под замком. Потом поговорим. Смотри.
Маг Дондокс вышел на площадку перед новичками, предварительно низко поклонившись императору, благосклонно кивнувшему опытному магу. Поднял руки, добиваясь тишины, и когда все стихли, выкрикнул некую фразу, после которой указал на Императора и крикнул:
— Это ваш господин! Ваш Император! Служите ему! Его приказ — закон!
Щенок покосился на соратников — было похоже, что тех ударили по голове поленом — после того, как Дондокс выкрикнул какую-то бессвязную, дурацкую фразу, они замерли, застыли, выпучив глаза, и после того, как маг указал на Императора, стали смотреть на того, как на невероятное чудо, пожирая глазами это живое божество.
Адрус с отвращением заметил, что у некоторых парней рядом с ним изо рта потекли слюни, как у слабоумных.
А дальше началось вообще невообразимое. Парня из первого ряда подвели к Императору, стоявший перед помостом Вожак подал ему нож. Император что-то сказал, и парень без колебаний вонзил нож себе в грудь.
Толпа придворных ахнула, дамы привстали, чтобы разглядеть происходящее, а двое полупсов тут же подхватили самоубийцу и унесли его за помост.
Еще один новичок отправился к помосту. И еще один нож вонзился в грудь.
Осечка произошла на пятнадцатом, или двадцатом парне — после приказа Императора он затрясся, бросил нож и упал на землю, выгибаясь дугой, пуская слюни, дергаясь в нестерпимых, ломающих кости судорогах. Его тоже унесли.
Процесс пошел быстрее — парни падали с ножом в груди, их уносили, снова падали, и снова бились в судорогах — тех, кто не смог пройти "экзамен" было довольно много, по прикидкам Адруса — примерно каждый пятый.
По своей привычке прятаться в тени других, Адрус стоял в задних рядах, пока очередь дошла до него, успел обдумать происходящее и принять решение.
Что происходило теми парнями, которые вонзили нож себе в грудь? Умирали они, или нет? Скорее всего — нет. Зачем покупать столько рабов, чтобы вот так тупо лишать их жизни? Значит, это проверка. Значит он должен поступить так же, как и все. Чтобы выжить. Убить себя — чтобы выжить,
Оставалось человек пять, когда пришел его черед отправиться к помосту Императора. На негнущихся ногах, стараясь не дрогнуть лицом, Щенок подошел к помосту, посмотрел в лицо человеку в белом и услышал, как и все, страшный приказ:
— Убей себя! Докажи верность Императору!
Вожак подал нож, Щенок сжался в ожидании боли, и вызвав из головы образ родителей ударил ножом себе в грудь. Острый клинок проник между ребрами, уйдя по самую рукоять, Щенка подхватили, потащили в сторону, к палатке, у которой стояли те, кто уже прошли процедуру посвящения.
Было больно. Ужасно больно. Но Щенок не исторг ни звука. Молчал, будто мертвый, и лишь глаза выдавали то, что он еще жив. Лекари, что были в палатке, мгновенно выдернули кинжал, шлепнули на рану мазь и запели резкими, рваными голосами. Через несколько секунд боль стихла, а еще через несколько — на месте раны был лишь шрам — старый, зарубцевавшийся, выглядевший так, как если бы был нанесен много лет назад.
— Все, вставай, чего разлегся! — дружелюбно ухмыльнулся лекарь, моложавый мужчина лет тридцати — Беги наружу! Думал, сдохнешь? Нееет.пока рано. Ты еще не все мирское гавно сожрал! Давай, давай — не задерживай! Сейчас еще одного болвана принесут!
Ритуал закончился довольно быстро, отлаженная система работала четко, как обычно. Скоро всех прошедших проверку снова выстроили перед Императором, он ласково помахал рукой и уселся ужинать, болтая с дочерью и приближенными, собравшимися вокруг Венценосного. Обыденно, скучно, все как всегда.
После окончания процедуры всех Щенков отправили в казарму, тех же, кто сошел с ума, не в силах преодолеть страх смерти, кто был недостаточно верен Императору — в темницу. Что будет потом с ними — Щенки не знали, и спросить было не у кого. Первый же спросивший получил удар плетью, и теперь шел в казарму "украшенный" кровавой полосой через все лицо.
Торжества Императора и его приближенных продолжалось до самых сумерек, и лишь когда солнце уже начало заходить за горы, столы свернули, уложили в повозки, куда погрузилась и многочисленная челядь. Остатки еды, взятой с собой, отдали новоиспеченным Щенкам, свалив ее в большие корзины — ну не тащить же назад, в самом деле?
С заходом солнца жизнь в Школе затихла. Щенки жевали перемешанную, как для свиней, жратву, запивали из бутылей, обсуждали происшедшее, мечтали о будущем.
То, что оно должно быть прекрасным — никто не сомневался. Кроме, вероятно, Щенка. Звереныш молча жевал кусок копченого мяса, вываленный в сладком варенье и крошках, и думал о том, что маг Дондокс странно посмотрел, когда он, Адрус на миг замешкался, прежде чем воткнуть в себя кинжал. Понял ли он, что Звереныш обманул всех? Что он может не выполнить приказ Императора, и что ему плевать на них всех, на их приказы и вообще на эту страну? Что он ненавидит их всех, и хочет уничтожить любой ценой? В том числе и Императора.вероятно тот как раз и есть причина всего.