Звереныш
Шрифт:
— Заткнись! Я не убийца! И я не хотел убивать! Но они не оставили нам другой возможности выжить! Это их вина! Это на них кровь, не на мне, не на вас! И будь они прокляты! Спи, надоел!
— Я еще немножко. Знаешь, я сейчас лежал и думал — а что будет дальше? Ну, вот выучимся мы, будет ездить на вороных конях, в красивой форме.говорят — жалованье у Псов очень хорошее, они могут позволить себе купить очень многое — даже молоденьких рабынь! Ты бы хотел рабыню? Я никогда не был с женщиной.врал, что был — на посиделках. Но на самом деле не был. А с рабыней можно
— А если с тобой сделать все, что захочешь? Тогда как? Ты вообще понимаешь, что говоришь, дурак?
— Нет, нет, ты не понял! Я бы ее не обижал, а потом бы отпустил! А может даже женился бы на ней! Просто я стесняюсь девушек, а с рабыней можно не стесняться! Ей прикажешь, она сделает! Тут все имеют рабынь! И рабов. Только у рабов нет рабов. Мне местные рассказали — если у горожанина нет раба, он считается нищим. Нельзя не иметь рабов!
— Мерзкий город.мерзкая страна! Мерзкие людишки!
— Скажи, а что ты чувствовал, когда убивал этих парней? Ой! За что? Больно!
— Чтобы не задавал дурацких вопросов! Спать! Быстро!
— Иду, иду.
Щенок лежал и думал о происшедшем. О словах Саргуса, разбередивших его душу. Правда, а что он чувствовал, когда убивал несчастных, вздрагивающих под его ударами? Стонущих. Плачущих. Какие мысли были в его голове?
Никаких. Совсем никаких. Он даже не понимал, почему вдруг помог Саргусу. Кто он ему, этот парень? Человек из прошлой жизни, не интересный, не нужный, совсем никакой. Толку от него столько же, как от рукояти сломанного ножа — держать можно, но резать.
Усмехнулся — давно ли стал думать о людях, как об инструментах? Прежний Адрус никогда бы не смог так руссуждать. Прежний Адрус верил в дружбу, в любовь, в то, что миром правит Правда. Оказалось — нет. Оказалось, миром правит Зло.
Боги? А нет никаких богов! Кроме бога Смерти. Только он в этом мире силен, только он может управлять этим миром!
Может бог Смерти сокрушил других богов? Почему они, эти боги, не помогают людям? Где богиня Любви? Где сам Создатель? Ведь если он попускает такое Зло, то он.или умер, или он сам Зло!
Адрус вдруг так разволновался, что сел на кровати и обхватил голову руками: Создателя нет! Ничего нет! Потому эти люди так легко творят Зло! Их некому наказать!
А тогда как же другой мир? Как отец и мать? Он же ведь видел их, разговаривал с ними! Не может быть, чтобы их не было! А может ему все приснилось.может и не было никаких отца и матери?!
У Адруса вдруг заболела голова — сильно, разламывающе. Боль билась в затылок, сверлила мозг и Щенок зажмурился, засопел, пытаясь избавиться от нее, закрыться, убежать, спрятаться. Но спрятаться не получалось, и тогда он уткнулся в подушку и засопел, пытаясь не застонать.
Внезапно боль утихла, стала слабее, затем совсем слабой, наконец, исчезла совсем. Адрус облегченно откинулся на подушку, вытер пот, подышал, успокаивая дыхание и замер, пребывая в блаженной пустоте, как мыльный пузырь, надутый горячим воздухом мальчишеской груди.
Через несколько минут в голову
Его опять прошибло потом — он умудрился оскорбить богов! И самого главного Бога — Создателя! Того, кто создал все сущее в мире, в том числе и второстепенных богов! И они его наказали — послали знамение!
Адрус опять разволновался, до боли закусил губу, будто пытаясь откусить кусочек плоти, и поразмыслив минуту, решил — на территории Школы есть храм Создателя, нужно будет обязательно туда сходить. Положить в чашку для подаяний ему пока нечего, но помолиться никто не запретит — Бог поймет, что у него ничего нет, а как деньги появятся, так сразу принесет жертву. Хорошую жертву! Целый золотой! А может и два.
Щенок никогда не держал в руках ни одного золотого. Откуда они возьмутся в глухой рыбацкой деревеньке? Серебро и медь — вот что зарабатывают рыбаки. И не особо много. А вот Псы.если верить Саргусу, платят им совсем недурно — раз они могут себе позволить купить рабыню.
Адрус разозлился на Саргуса еще и потому, что с отвращением осознал — слова паренька о молоденькой, готовой на все рабыне нашли в нем живой отклик. Настолько живой, что.в общем — кровь прилила туда, куда надо. И в достаточном количестве.
И это нехорошо. Не то нехорошо, что кровь прилила, пареньку пятнадцати лет — о чем еще мечтать, как не о женской ласке? Когда возбуждаешься на все, что хоть отдаленно напоминает женскую фигуру. Нет, разозлился на то, что свободный рост так просто и легко принял условия игры мерзких завоевателей, и что он, Адрус, хоть и на миг, но все-таки представил себя владельцем красивой, податливой, умелой и безотказной рабыни.
Утвердившись в мысли посетить храм, Адрус со спокойной совестью закрыл глаза и быстро уснул, слыша сквозь дрему храп и сопение соратников, изрядно поуменьшившихся числом.
Казарма спала. Парни постанывали во сне, дергались, шевелили руками и ногами. Им снилась кровь, лица друзей, которых рубили на части, а еще — спокойное, страшное лицо Вожака, демона в человеческом обличии, человека, который станет их кошмаром на протяжении ближайших трех лет.
— Подъем! Подъем! Подъем!
Голоса дежурных впивались в голову, будто злые змеи, терзая усталый разум. Вставать не хотелось, но тело, будто бы без участия воли хозяина, вскинулось и побрело к умывальнику, протирая на ходу глаза.
Щенок шел и не замечал, что вокруг него образовалось что-то вроде пузыря, в котором не было ни одного человека — парни старались не коснуться, обойти стороной, будто Адрус был болен дурной болезнью.
Отец рассказывал о таких людях, которые живут в городе — боги наслали на них страшную болезнь, съедающую заживо — кожа покрывалась нарывами, гнойниками, люди были живы, но все равно что мертвы, спасти их не могло ничего, не могли справиться даже лекари. Если только сильные маги, но они стоили больших денег, это не для бедных людей.