Звери Стикса. Часть 2. Мемориум
Шрифт:
Как они дошли до выхода, Кира уже даже не заметила. Ароматы дивного сада вскружили ей голову и ввели в состояние близкое к нирване. Сознание ее только изредка давало рваный отчет о происходящем. Вероника продолжала рассказывать. Об истории создания арки и комнаты из красного дерева. О несчастном случае при ремонте стены, выходящей на озеро, после чего было принято решение разобрать балкон, чтобы при падении из окна человек летел прямо в воду, а не на каменный бортик и имел хоть какой-то шанс остаться живым. О попытке создать небольшой зоологический уголок в центральном саду, но мадарские мартышки спарились с сороками и их крылатое, белобокое, визжащее потомство
– У вас уже глаза слипаются, Киронька? Утомила я Вас?
– Нет, что Вы! – встрепенулась кошка, обнаруживая, что действительно позорно задремала, а деревянные рассохшиеся колеса уже стучат по камням площади на подъезде к удивительному домику Луны. – Все было очень интересно! Просто мы несколько дней к ряду были в пути…
– Ох, какой ужас! – всплеснула руками эта удивительная женщина и заботливо подтолкнула сонную кошку к выходу. – Что же Вы не сказали, что не отдыхали с дороги?! Это мой порок – о своем детище я могу говорить бесконечно. Идите отдыхать, дорогие. Завтра приезжайте в Мемориум в любое время. Я всегда там, найдете меня в башне Астро – тогда и будем думать, как решить ваши вопросы. Вы ведь приехали искать ответы, не так ли?
Вероника загадочно улыбнулась напоследок и с грохотом укатила куда-то в переулки, оставив Киру и Фауста на пороге гостиницы.
Комнатка пса оказалась совсем крохотной, но уютной. По крайней мере, идеально уютной для него – практически аскетичной. Здесь было крайне мало вещей, а те, что были, были изысканными. Никаких рюшей, кружев и картинок на стенах, чего он втайне опасался. Лаконично окрашенные в светлый матовый фиолет стены, темно-сиреневая ажурная композиция на потолке. Простая узкая кровать, тумба, кресло с деревянными подлокотниками а-ля шестидесятые и шелковый квадратный ковер на полу.
Пес удовлетворенно кивнул, открыл окно, подтянулся на руках и выбрался на черепичную крышу.
Комнатка кошки оказалась совсем крохотной, но уютной. По крайней мере, идеально уютной для нее. Веселенькие обои, яркий полосатый коврик, мягкая перина на высоченной кровати. Кресло-мешок в углу. Кира обожала такие кресла. И воздушный балдахин. И большой рабочий стол с зеркалом и кучей ящичков, больше похожий на трюмо для макияжа. А самое главное – балкон. Кошка выглянула на улицу. Пахло медуницей. Небо обложило облаками, и темень стояла совершенно непроглядная. Свет не горел нигде, кроме далекой библиотеки. Звонко щелкали сверчки, и шуршал на озере рогозом ветер. Кира глубоко вздохнула. Она бы хотела простоять вот так на балкончике, ширины которого хватало аккурат, чтобы выйти наружу и облокотиться о чугунную опору, до самого утра. Но спать уже хотелось отчаянно.
– Ну как?
От неожиданности кошка шарахнулась в комнату и своротила табурет. Пес выглядывал сверху с козырька крыши прямо над ней.
– Твою мать, пес! – зашипела она, хлопая распушенным хвостом. – Ты уверен, что твоя задача состоит именно в том, чтобы сберечь
– К сожалению да. Гробить у меня получается лучше, я это знаю.
Фауст уцепился за брус под крышей и, мягко кувыркнувшись, бесшумно приземлился к ней. Кира уже взяла себя в руки. Но была недовольна его присутствием, о чем ясно свидетельствовали напряженные, отведенные назад уши и недовольно бьющий по полу хвост.
– Это крайне бесцеремонно с твоей стороны врываться в покои незамужней девы среди ночи, – пробурчала она, усевшись на кровать. Точнее, погрузившись в нее – такая была мягкая перина. Пес осматривал комнату.
– У меня совершенно все по-другому. Интересно, она сама декорирует каждую комнату? Что ты думаешь об этой Луне?.. – пес вдруг встретился взглядом с кошкой и споткнулся.
– Фауст… У тебе энергии, конечно… бьет ключом. Но у нас с тобой, видимо, разные биоритмы – я по ночам сплю. Да и днем еще иногда. И я уже просто не знаю, как тебе намекнуть, чтобы ты оставил меня одну.
Пес растерянно хлопнул глазами, молча кивнул и вышел обратно в окно, ничего не сказав.
«Дожили, – недовольно заметила Кира про себя. – То я к нему лезла с расспросами да разговорами, а теперь наоборот!».
Кира посидела еще немного на перине, обдумывая, не слишком ли резко она поступила. Затем осторожно выглянула на балкон и осмотрелась. Тихая ночь была все также безмятежна. Пес исчез, растворился в темноте. Успокоившись, она, наконец, залезла под одеяло и тут же уснула.
Глава II. Вопросы без ответов
– Мир намного проще, чем вы думаете, и не нужно ничего усложнять! Здесь есть овцы, которых нужно пасти, стричь и доить. А есть пастухи, которые этим занимаются. И есть волки, которые занимаются тем же самым. В обход пастухов. И есть еще овчарки, которые помогают пастухам сохранять монополистическое право стричь, доить и есть овец за долю от добычи и похвалу. Видите, сколько нахлебников на одних овец? И все же – овец в мире намного больше, чем всех хищников вместе взятых. И главное в жизни – лишь определиться со своей ролью и исполнять ее так, чтобы и другие участники спектакля и зрители знали, кого вы играете.
Даниэль Бюве, крохотный, щуплый, но исполненный жизни пожилой профессор экономики и юридических наук, глава Отдела Социальных Знаний Мемориума, приник к кружке с таким видом, будто уже все сказал и всем все ясно. Бюве был уже третьим консультантом, к которому обратилась здесь Кира. Когда вчерашним утром она, вылупив глаза, принеслась в библиотеку и пристала к Веронике, та ее вежливо выслушала и, немного подумав над рассказом о черной субстанции, преследующей девушку, посоветовала обратиться в отдел социальных наук, теологии и истории.
Глава отдела теологии, моложавая хипповая дама с длинными нечесанными волосами и приветливым открытым лицом представилась как Линда, сказала, что мир проще, чем кажется, и что призраки прошлого иногда преследуют души своих обидчиков даже в следующих жизнях. Она посоветовала вспомнить, не обидела ли кого-нибудь кошка сама, а также постараться проследить историю своей семьи по женской линии в этом отношении, потому что она могла взять на себя карму своей мамы или бабушки. Уходя из большого читального зала отдела теологии, под потолком которого были развешаны на ниточках вырезанные из цветной бумаги цветы, фигурки ангелочков, Будды и Шивы, кошка шипела, плевалась и сдавленно материлась к вящему удовольствию пса.