Звери у двери
Шрифт:
На плече медика, если это только был он, болтался на длинном ремне продолговатый ящик, напоминающий карликовый сундук. Боковую поверхность сундучка украшала жёлтая эмблема: птица, распростёршая крылья. Вообще-то довольно странный герб, для медика, а там - хрен их знает. Может он - ветеринар.
Следом за сладкой парочкой плелись три молодых женщины в красных рясах (надо же как-то называть подобные балахоны) и оранжевых платках, надвинутых едва ли не по нос. На груди у каждой тускло блестела та же птица, плюс висели массивные восьмиконечные звёзды, напоминающие нож для мясорубки.
Монашки, с видимым усилием, тащили двухколёсную повозку, полную серых свёртков. Мелкий нерогатый скот. Люди. Меня и самого покоробило от презрения, прозвучавшего в этой мысли.
Ножик последний раз ткнул пальцем в сторону нашего дома и подмигнув, нырнул в узкий захламлённый проход между соседних домов. Чья-то лохматая голова осторожно высунулась из крошечного окошка и тут же испуганно скрылась обратно. Больше - никого. Замечательно.
Толстяк, с ящиком, некоторое время рассматривал меня, причём на его обрюзгшем лице читалось определённое сомнение. Потом, всё же решился и медленно заковылял в ворота. Монашки, пыхтя и сопя, затащили телегу во двор и остановились, вытирая обильный пот со лба. Я поймал их любопытные взгляды, направленные на меня. Одна даже была симпатичной...О чём я думаю в такой момент?
– Вроде бы, по виду, культурный, разумный человек, - проворчал медик, останавливаясь около меня, - должны понимать, насколько опасно занимать жилища жителей, пострадавших от Напасти. О-ох, ну и название, для подобной пандемии.
– У нас не было выбора, - коротко парировал я.
– Выбор есть всегда, молодой человек, - он прищурившись разглядывал моё лицо, - какие странные глаза...Будь я подвержен суевериям, как большинство, назвал бы вас демоном, ха-ха! Удивительная аномалия. Ладно, к делу, где больные?
– В доме.
– Должен предупредить сразу, дабы отмести беспочвенные надежды: лишь в том случае, когда болезнь находится на ранней стадии, имеется определённый шанс на спасение. Меча, Жера, со мной. Черда, охраняй медикаменты. И я тебя умоляю, не повторяй вчерашнего, или я буду вынужден пожаловаться настоятельнице. Пойдёмте.
Я, в сопровождении доктора и монашек, бросавших на меня короткие косые взгляды, прошёл внутрь. Надеюсь Галя в точности исполнит все мои указания. Чёрт, да ведь это - совсем не шутки! Если всё получится, мы сможем жить дальше. О судьбе пухлощёкого лекаря и молоденьких монашек лучше не думать. Или - нет, нужно понять: рядом со мной шагает еда. Просто - пища. Главное не вслушиваться в её болтовню, забыть о её желании жить, сосредоточиться на собственном выживании.
– Именно я предложил способ лечения, основанный, в большей степени, на естественных науках, а не религиозных догматах. В моём понимании, Напасть передаётся мельчайшими насекомыми, невидимыми человеческому глазу.
При нашем появлении, Галя поднялась из кресла и глаза доктора немедленно поползли на лоб. Ещё бы, после балахонов, скрывающих всё и вся - короткие шорты и топ. Ну и конечно безупречная фигура, и кукольное лицо.
– Это как, кхм, м, - очень содержательная речь. Монашки переглянулись и их физиономии выразили крайнюю
– Доктор, - тихо сказал я и несильно подтолкнул его в спину, - нам немного дальше. А ваши помощницы, пока, пусть помогут моим, хм, сёстрам.
– Да, да, конечно, - толстяк всё ещё не мог прийти в себя, оторвав глаза от соблазнительного абриса, - пойдёмте. Меча, осмотр подмышек и ротовой полости. Будьте осторожны.
– Постараемся, - в голосе монашки звучал неприкрытый сарказм, - вы уж тоже, падре.
– Глаза поберегите, - подключилась вторая, - они у вас слабые.
– Отродья нечистого, - бормотал лекарь, шагая по коридорчику, ведущему в спальню, - не языки, а источник яда! Однако они - единственные, кто может, а главное - хочет, мне помогать. Кстати, а эти, э-э девушки, действительно ваши сёстры? Внешнее сходство определённо указывает на...
Силы, видимо, окончательно покинули Нату, и она неподвижно лежала на кровати, уставившись на дверь тускнеющими глазами. Нет! Я не позволю тебе умереть!
– Позвольте, - начал толстяк, но я оборвал его фразу, пнув в сторону кровати.
Пока он ворочался на полу, издавая глухие стоны, я оказался рядом, срывая красный плащ с жирного тела. Потом взял ледяную ладонь девушки и приложил к сальной пористой коже, моля всех богов о помощи.
– Давай же, давай! Пей!!!
– Что вы себе позволяете? Я а-аграух...
Ладонь Наташи внезапно озарилась багровым пламенем, а между пальцев заскользили синие искорки. Толстяк же умолк и только слегка вздрагивал, уставившись на меня широко распахнутыми глазами.
– Будь ты подвержен суевериям, - буркнул я, - возможно, остался бы жив. Спасибо и прощай.
– Нет - едва слышно просипел доктор, - нет, не на-а...
Внезапно, вторя ему, отозвалась Наташа:
– Нет, - шептала она, пытаясь отдёрнуть руку, - нет, не надо. Не убивай, пожалуйста.
Пришлось, едва ли не силой, удерживать сопротивляющуюся девушку. Проклятье, неужели она не понимает, как близко была к смерти? Если не допить человека, то очень скоро придётся всё повторить, а толстяк уже всё равно - не жилец. Вот уже и глаза закатились, а дрожь в теле почти прекратилась. Ещё чуть-чуть и...И всё. Тело дёрнулось последний раз и замерло, а глаза, точно густой паутиной затянуло.
Я отпустил ладонь Наташи, и она прижала её к своей груди, а потом медленно поднялась на кровати, глядя на меня сквозь слёзы, которые ручьями бежали по бледным щекам. Девушка осталась жива и это было самым главным.
– Зачем ты так?
– с мягкой укоризной спросила она, - это же - человек, живой человек! Я ведь почти не понимала, что происходит, но ты...Зачем?
Я стал на колени и взял её ладони в свои. Кожа вновь стала тёплой и пахла какими-то цветами, вызывая воспоминания о далёкой (или, не такой уж далёкой?) весне.
– Потому что ты - должна жить, - сказал я и поцеловал руку Наты, - ты и остальные девушки и кроме того, мы - так питаемся и другого способа выжить не существует. Да и положа руку на сердце, скажи: разве тебе не понравилось?