Зверинец у крыльца
Шрифт:
Теперь-то мы и подошли к главному, к биологическому равновесию. Перефразируя слова поэта, можно провозгласить: звери всякие важны, звери всякие нужны! Есть даже нечто вроде молитвы за здравие ежа, которую сочинил французский писатель Морис Женевуа: «Да не сварит его в котелке над костром какой-нибудь бродяга, да не оставит распластанного в крови на дороге, скрипнув шинами и сверкнув фарами, бешено мчащийся автомобиль».
Лось — благодетель и мот
«...Это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом
Аxces alces
Лосины долго были в моде. Это и породило версию, будто сохатых извели на армейское обмундирование и на ляжки светских щеголей. Но первоисточники говорят, что звезда лосиного процветания пошла на закат раньше — еще в средние века. В России их кожи для армейских камзолов, коллетов, парадных и «вседневных» штанов начали заготавливать лишь в 1720 году. Военная коллегия, которой надо было снабдить такой амуницией 40 000 человек, вскоре подняла руки вверх: больше 2500 лосиных шкур в год заполучить не удавалось. И вот более трети драгун были экипированы в костюмчики из козлиной кожи, а пехотные полки — в сукна московской и заграничной фабрик. Выходит, что в те времена лось уже стал редкостью.
Петр I, повелевший одеть армию на европейский манер, запретил охоту на лосей в Петербургской губернии. Однако он распорядился «ловить их, ежели кто захочет, живых и, ловя, приводить их в городы к обер-комендантам и комендантам. А им тех лосей, принимая у них, кормить и в С.-Петербургскую канцелярию писать, понеже тем людям, кто их поймает, по отпискам их дано будет из его, государевой, казны за всякого лося по пяти рублев». На ловле лосей что-то никто не разбогател. А с 1740 года пришлось запретить всякую охоту на сохатого во всей Европейской России.
Тут самое место привести мнение Е. Тимофеевой, автора монографии «Лось» (экология, распространение, хозяйственное значение). Она свидетельствует, что традиционное представление, будто в прошлом всех зверей было много, отнюдь не всегда справедливо.
Итак, в старину лосей было мало. Зато к концу прошлого века, когда фабрики и заводы стали пожирать тысячи гектаров леса и на вырубках появилась изобильная лосиная пища — молодая древесная поросль, поголовье сохатых начало расти, как на дрожжах. Это не прошло незамеченным. Графы и бароны, «егеры» и лапотные крестьяне сделали все, чтобы как можно больше лосей испустило дух. Их снова стало очень мало, и в 1919 году снова был объявлен запрет на добычу лосей в Европейской части страны.
Вы заметили — уже несколько раз употреблялось словосочетание «Европейская часть страны». Но лоси живут и в Сибири. Нрав у тамошних сохатых крутой, суровый. Не зря сибирские охотники, отправляясь за добычей, говаривали: «На медведя идешь — постель стели, на сохатого идешь — гроб теши». Сибирский лось, прижавшись задом к дереву, передними
Сейчас на Земле живет около полутора миллионов лосей: более 700 тысяч в нашей стране, полмиллиона в Канаде, есть лоси в Норвегии, Швеции и Финляндии. Изредка они попадаются в США, в северной Монголии и северо-восточном Китае. А вот Западная Европа лишилась своих лосей в XVIII веке.
Недавно на побережье Ладожского озера нашли топор, сделанный из кости лося. Этому топору шесть тясяч лет. (Лосиные кости не желтеют от времени, и их можно обработать так же, как бивни слонов.) В Древнем Риме топоров и безделушек из лосей не делали — сохатых привозили для участия в торжественных шествиях и церемониях. В средние же века их уши и язык считались наипервейшим лакомством. Но лось годился не только на обед: думали, будто куртка из его кожи спасает от коварного удара кинжалом. Прочное черное копыто якобы тоже обладало таинственной силой — гарантировало от падучей болезни. Это лекарство в виде амулета носили на шее. А похожие на соху ветвистые рога шли на черенки для ножей. И наконец, последний штрих — шкурой с лосиных колен обивали лыжи.
Отдав дань истории, займемся физиологией.
У самого затрапезного лося есть некое сходство с экзотическими гигантами — с жирафами и слонами. Сходство вовсе не в том, что все они четырехногие и млекопитающие, а в любопытных частностях. Заметим, что конечности у сохатого длиннющие, почти жирафьи, хотя он сам размером всего-то с лошадь. Лосиные зубы как две капли воды похожи на зубы жирафа — и те, и другие вылеплены эволюцией по форме древесных почек. Лось, конечно, не слон, но чрезвычайно подвижная сильная верхняя губа, свисающая с рогатой морды, роднит их, ибо хобот — это не что иное, как неимоверно разросшаяся верхняя губа.
Однако наш лось просто не может не быть яркой индивидуальностью. Взять хотя бы серьгу — кожный вырост, болтающийся на шее. Зачем понадобилось такое украшение, да и украшение ли это — пока знает только матушка-природа. И другая особенность: волосы на брюхе сохатого обращены вперед, У прочего зверья такого не бывает.
Особенности особенностями, однако лось — это всего лишь олень на высоких ногах (подсемейство лосей входит в подотряд жвачных отряда парнокопытных, где собрались все олени и антилопы). Благодаря перепонке между раздвоенными копытами сохатый запросто бродит по топкому болоту. Он играючи переплывает реки. Ему ничего не стоит перемахнуть через двухметровый забор, пройти за день 30—40 километров. Но такой вояж он предпринимает в исключительных ситуациях — ленив. Поспешает медленно, в основном, шагом; бывает, что за сутки четырехногий обломов не пройдет и километра.
Весна — пора любви, синоним счастья. У лосей и тут свои порядки — любовь тревожит их душу осенью, с августа по октябрь. Самцы во время гона устраивают лютые драки. По недомыслию они и в человеке видят соперника. Не стоит беспечно глазеть на разъяренного великана: удары копыт молниеносны. Если он прижал уши назад, уйдите — лось готов к нападению.
Часто умиляются, увидев несколько животных вместе, мол, какое дружное семейство. Рогатого главы семьи здесь нет — после гона папаша не заботится ни о матери, ни о детях. Его не волнует, появится ли ласковым весенним днем один или, что бывает нередко, два смешных неуклюжих лосенка.