Звериный круг
Шрифт:
Валентин продолжал разглядывать собеседницу. Буйные, напоминающие шевелюру Горгоны волосы, чистая кожа, глаза деревенской хохотушки. Впрочем, на селянку она совсем не походила. Смуглый овал лица, нос с горбинкой, подвижные губы, охотно подыгрывающие смешливой мимике, а в общем… Обычная симпатичная мордашка. Главным в ней была постоянная готовность смеяться, и не только голосом, — глазами, ртом, ямочками на щеках, может быть, даже руками и ногами.
А еще… Еще она была совсем ребенком, способным задавать миллионы наивных
Наклонившись, Валентин заглянул под лавку. Вольготно разлегшись среди окурков, конфетных фантиков и пыли, китайский мопс благодушно прислушивался к разговору двуногих. Раскосые глаза его довольно жмурились, на морде была написана покровительственная лень.
— Слышь, Джек! Как думаешь, пойдет твоя воспитательница ко мне в гости?
Джеку не пришлось напрягаться. За него ответила «воспитательница».
— Ого! Меня приглашают?
— Вроде того.
— И что мы будем в твоих гостях делать?
— Ничего. — Валентин пожал плечами. — Тут скамейка и солнце, там диван с торшером. Вот и вся разница. Будем сидеть, чесать языками.
— Это ты называешь гостями?
— Увы, мороженого у меня нет, конфет тоже.
— Но что-то ведь есть?!
Валентин вспомнил о недоеденном торте, о сегодняшней авоське деда.
Несколько воодушевившись, бегло принялся перечислять:
— Кефир есть, холодец, хлеб черный… Еще чай —. грузинский напополам с турецким. Сорт такой… Кажется, осталась половинка торта с пивом.
— Какой торт? — деловито осведомилась она.
— Ну, во-первых, позавчерашний, а во-вторых, если, конечно, не ошибаюсь, — безе. Так это вроде называется?
— Нормалек! — Она энергично потерла ладони. — Торт безе я люблю. И пиво, кстати, тоже!
— На пиво не очень-то рассчитывай. Напиток сугубо алкогольный, и угощать им детей…
— Спокойно, господин министр! — Она остановила его движением ладони. — Паспорт имеется, детей здесь нет!
Смешливый огонек в ее глазах вновь заплясал, провоцируя на ответное веселье, заражая вирусом, о существовании которого часом раньше Валентин даже не подозревал.
— Тогда пошли, совершеннолетнее дитя.
— Ага! Только зверя своего домой доставлю. Нечего ему в гостях делать.
— Почему? Вполне воспитанный пес. Заберется под диван, будет философствовать.
— Обойдется! — Движение могущественной ладошки повторилось. — Философствовать можно и дома.
* * *
— Кто посадил Мозыря на перо?! Люмик? Это же туфта голимая! — Сулик нервно хрустел пальцами. — На кой ляд ему это понадобилось?
Дрофа почтительно склонил голову.
— На бутылке его отпечатки пальцев. Уже проверено. Версия органов такова: они встретились, чтобы обсудить ситуацию, выпили…
— И с пьяных глаз подрались — как же!
— Менты так и полагают. У них там, правда, несостыковка с анализами.
— Ну-ка! Что еще
— Да странность одна. Люмик из бутылки пил точно, а вот Мозырь, похоже, нет. Но вникать в это все равно не будут. Дело, как пить дать, прикроют. Два трупа — один убийца, чего проще.
Сулик помотал головой:
— Следаки поганые! Ведь нитками белыми шито! Им-то, понятно, чихать, кто тут кого режет, рады, наверное… — Он тяжело уставился на подчиненного. — Сам-то ты веришь, что Люмик, этот тихушник, грохнул своего помощника, а после застрелился?
— Люмик мог подозревать помощника, — осторожно предположил Дрофа. —. А по запарке чего не сделаешь. Как ни крути, арестовали несколько вагонов. Люди нужные полетели. Вместо дешевой фурнитуры нашли водку и финскую обувь. Отвечал за все Мозырь.
— Но откуда они узнали про вагоны? Откуда?! — Су-лик рубанул ребром ладони. — Ты говорил с Папиком?
— Вчера вечером. Мы даже слегка на него наехали, для устрашения мальчика покалеченного продемонстрировали. Но, похоже, Папик не врет. Кто-то и впрямь капнул ему про левый товар Малютина.
— И тоже вагоны, — ты обратил внимание? Дрофа кивнул.
— Китайские спортивные костюмы, аудио— и видеоаппаратура. Целых четыре неоформленных вагона. Малютин прокатил их по всей Польше и на таможне хорошо, видать, подмазал ребят, а здесь задержал из-за всей этой неразберихи. В общем, если бы Папик захотел, он бы увел это барахло без шума и пыли.
— Значит, следует его отблагодарить. — Сулик рухнул в кресло. — А с железной дорогой пора разбираться, и самым крутым образом. Ты слышал меня, Дрофа? Задействуй Яшиных ребят, кого угодно, но чтобы результат был! — Сулик грохнул кулаком по столу. — Кто-то в непонятное нас втаптывает, соображаешь? И стучит, падла, на сторону. Выясни — кто!
— Я уже намекнул нашему офицеру. Он вроде из самостоятельных, обещал разузнать.
— Долго копается!
— Зато надежно. Оно и понятно, он не транспортник, к ОБХСС отношения не имеет, а светиться ему нет резона. Тем более что вся эта железнодорожная круговерть . — на контроле областного начальства. Но думаю, в течение недели ответ мы получим.
— Ладно. — Сулик мрачно огладил на голове жиденькие волосы. — Подождем…
Утренний телефонный звонок по-прежнему не выходил у него из головы.
Мелочь, а завела капитально. Знать бы, кто осмелился на такое! Пополам бы разорвал!.. Он хмуро взглянул на Дрофу.
— Теперь у нас Алоис там заправляет, понимаешь?
Дрофа, мелколицый вдумчивый человечек, рассеянно потер челюсть.
— Слышал. Но вы ведь сами так решили.
— Решили. Потому что выхода другого не было.
— Что ж, полагаю, он там не задержится. Сулик криво улыбнулся:
— Верно полагаешь! Этот тип широко шагает. Слишком широко.
— Шеф, так, может, это он подставил Люмика? Улыбка Сулика стала жесткой.