Звериный круг

Щупов Андрей Олегович

«Напарник» сузившимися глазами поглядел на него. С видимым спокойствием обошел «УАЗ», хозяйственно пнул по скатам, рукой пройдясь по брезентовому верху, закурил. Руки у него чуть дрожали. Но не от страха — от бешенства.

— Чего медлишь, мурло? — прошипел он. — Дуй в подъезд!

— Ага, я быстро! — Валентин выскочил из автомобиля, бегом бросился к подъезду.

Взлетев на этаж, первым делом выглянул в желтое от грязи окно. «Соболь» оставался на месте, светло-зеленой «Нивы» тоже еще не было видно. Вот и славно!

Куда нам торопиться?..

Валентин

поднялся еще на этаж и позвонил в обитую дерматином дверь. Было отлично слышно, как заливается в квартире звонок, однако никто не подходил.

Валентин нервно притопнул каблуком. Плохо. А главное — непонятно. Если Яшины соколы здесь, значит, Николай все еще дома… Валентин позвонил повторно, прижавшись ухом к двери, прислушался.

Ему почудилось, что где-то наверху кто-то переступил с ноги на ногу.

Здесь, в подъезде… Он мысленно ругнулся. Еще одна двойка в зачетку! Сразу надо было подумать! Одного наблюдателя всегда оставляют на лестничной площадке.

Для надежности.

Стараясь двигаться бесшумно, Валентин стал подниматься. Пролет, второй…

На площадке четвертого этажа курил парень. Рослый, в джинсовом костюме. Увидев Валентина, он ничуть не смутился. Валентин же стоял молча, разглядывая «часового» с пристальностью бывалого зэка.

— Ну? Чего зенки вылупил? — Парень неуютно шевельнул плечом. Под курткой угадывался мускулистый торс. Именно таких ребятишек и штамповали на стадионе.

Для ратных подвигов, для буйных дел.

— Нравишься, — признался Валентин. — Как мужчина… Не угостишь сигареткой?

— Отваливай. — Бесцветные глаза парня смотрели холодно.

— Я что, я ничего. Не нравлюсь — пожалуйста! — Валентин покорно развернулся.

— Стоять!..

А это мы уже проходили! Нормальный павловский рефлекс — удержать, когда убегают, вырваться, когда пытаются схватить. Как у толстого Бени-Сережи. Жизнь повторяла одни и те же кульбиты, парень, стоящий на стреме, теорией рефлексов, по-видимому, не интересовался. Иначе не шагнул бы с такой опрометчивой поспешностью вслед за Валентином. Только это и нужно было последнему — усыпить бдительность и сократить дистанцию. Валентин, чуть повернув голову, резко лягнул ногой. От точного удара под ложечку у бедолаги перехватило дыхание. Джеб в челюсть посадил его на заплеванный кафель. Выхватив «ТТ», Валентин мазнул стволом по губам парня.

— Где твой клиент?

— К-ка… Какой клиент?

— Тот, которого пасешь. В квартире?

По лицу парня было видно, что он лихорадочно соображает, как бы увильнуть от ответа.

— Не слышу! — Дуло «ТТ» уткнулось в переносицу шпика, вплотную притиснув голову к стене. — Считаю до трех, герой! Где он? В квартире?

Парень странно задергался, и Валентин не сразу сообразил, что он пытается кивнуть. Ему мешал пистолет.

— Один или с кем-то?

— В-вроде один…

— Что ж, живи. — Валентин мазнул качка кулаком в челюсть, заставив повалиться на пол. — И молчок мне! Рыпнешься — прикончу!

Сбежав

вниз, он снова принялся давить пуговку звонка. Убедившись в полной безрезультатности подобных действий, примерился к замку и, отступив, с силой ударил ступней. Дверь сочно хрупнула, но устояла. С разбега он повторил атаку, и, протаранив препятствие, ворвался в квартиру. Ни в гостиной, ни в прихожей никого. Странно!.. Не выпуская из рук оружия, Валентин заглянул в туалет, в ванную, торопливо обшарил кухню и некое подобие чуланной комнатки. Николай оказался в спальне за массивным старым комодом. В пальцах он сжимал нож, в лице его не было ни кровинки.

— Коля! Ты слышишь меня? Коля!.. Это я, Валька. Пришел помочь тебе. — Шагнув вперед, Валентин осторожно отобрал у Николая нож, ласково взял за плечи.

— Очнись, Николай! Надо идти.

Хозяин квартиры медленно приходил в себя. Краем пододеяльника Валентин вытер стекающую у Николая по подбородку слюну.

— Пойдем, Коля. Надо торопиться. — Валентин с беспокойством прислушался к доносящимся с лестничной площадки голосам. Кто-то из соседей спрашивал, что случилось. Кажется, заметили и того парня. Разумеется, предлагали вызвать милицию.

— Коля, — он пытался говорить внятно и убедительно, — все хорошо, все позади, успокойся. Я ведь твой друг, правда? Вставай и пойдем.

— Да. Надо идти…

Мало-помалу в глазах Николая появлялось осмысленное выражение. Цепко он ухватился за локоть Валентина.

— Тебя я не боюсь…

— Правильно, потому что я друг и пришел помочь тебе. Держи меня за руку и пошли.

Выбравшись на лестничную площадку, они задержались возле изувеченной двери. Кое-как Валентин прикрыл ее за собой.

Стоило им показаться в подъезде, как соседи немедленно попрятались по квартирам. С металлическим лязгом тут и там перещелкивали замки. Самые храбрые уже трезвонили, должно быть, в милицию. А может, совещались с домашними — звонить или не звонить, геройствовать или умудренно выжидать. Почти как у Гамлета, но с российскими оговорками. Носа, однако, никто пока не показывал.

Валентин невесело усмехнулся. Затюкали народ. Ох, затюкали! А то ли еще будет!.. Так что счастья и успехов вам! Никто не остановит вас в миг убийства, не станет роптать, когда вы залезете в чужой карман. Век Ланцелотов, увы, миновал…

Николай внезапно дернул его за рукав:

— Нож! Мы оставили его там! Они найдут его, найдут мои следы.

— Успокойся, я захватил его. — Валентин не забывал озираться. — Поторопись, и все будет в порядке.

Николай двигался за ним подобно сомнамбуле. В таком состоянии Валентин видел его впервые. То есть что-то похожее иногда случалось, но, как правило, Николай приходил в себя довольно быстро.

— Коля! Слушай меня внимательно! Сейчас мы выберемся на улицу, и надо будет пробежать шагов двадцать до машины. Помнишь тот военный «УАЗ»? Так вот, надо успеть добраться до него. Чем быстрее, тем лучше.