Звериный подарок

Шолох Юлия

Спешившись у таверны, я оставляю мальчишке Мотылька, а он, окинув меня взглядом, сразу сообщает, что волки внизу завтракают. Хм, кроме красоты и удобства у этой одежды и другие полезности имеются!

Смеясь, даю ему монетку за сообразительность.

Скидываю плащ и захожу внутрь. Что ж, они меня заметили раньше, и результатом я довольна. Никогда не видела у Дынко губ в форме буквы О и чтобы Ждан так быстро хлопал глазами. Конечно, реакция Радима мне приятнее всего — он просто замирает, легко улыбаясь.

Впрочем,

когда я подхожу к столу, настроение немного портится, перед Радимом тарелка еды, нетронутая. Кто же так завтракает? Завтрак положено класть в рот, жевать и глотать.

Опускаюсь на лавку поближе к Радиму, сидящему, откинувшись на спинку стула во главе стола.

— Невкусно? — спрашиваю.

Мой голос как будто выводит их из оцепенения. Дынко задумчиво чешет нос, Радим молча начинает рассматривать жареные яйца и тонкие колбаски на своей тарелке. Похоже, они не настроены поддерживать беседу. Ладно, тогда я вроде как тоже по делу.

— Я поеду с вами завтра утром.

По дороге вдруг поняла, каким-то шестым чувством догадалась, зачем Санька меня в таверну отправил — если я откажусь ехать, меня не станут заставлять. Просто оставят у брата, и все. Вот почему понадобилось мое личное согласие.

— Вы не удивились?

— Нет. — У Ждана интуиция, похоже, работает во всех направлениях. — Я вчера еще понял, что поедешь.

И смотрит на меня со значением, а я краснею. Легко понять, о чем речь, — о том, как я сидела с Радимом, не в силах подняться и уйти.

— Почему ты понял? — вдруг спрашивает Радим.

Надо же, неужели не знает ничего? Неужели Ждан промолчал? Вон как улыбается, вижу, что действительно не рассказал, и вздыхаю свободней.

— Секрет. Мой и ее, — невозмутимо отвечает.

Радим нервно хватает вилку.

— Будешь есть? — интересуюсь.

— Нет.

— Почему?

— Потому что не хочется, — зло отвечает.

— Мне тоже много чего не хочется. Но я это делаю, потому что все вокруг говорят, что так надо! И ты, будь любезен, поверь мне просто на слово, без объяснений, что есть надо!

Теперь смотрит уже с интересом.

— Да, да, именно так! Поверь на слово и не задавай никаких вопросов, потому что даже если я соизволю ответить, все равно не поймешь! — с явной издевкой говорю. Уже завелась, как быстро, сама даже не ожидала.

Краем глаза вижу, как Дынко и Ждан располагаются поудобнее, как будто собираются смотреть интересное представление. Главное, чтобы молчали и не лезли!

— И что это значит? — неуверенно спрашивает Радим.

— Ничего, кроме того, что я сказала! Выкинь все из головы, прислушайся к окружающему миру и сам поймешь, что есть надо!

— Ты… издеваешься, что ли? — неверяще.

— С чего бы это? Я хочу как лучше! Я же знаю, как тебе лучше, разве нет?

Он только молча вилку сжимает, да на напряженных скулах желваки ходят.

— Молчишь?

Видишь, я честнее! Прямо тебе все говорю, не заставляю придумывать всякую всячину. Чего только в голову не приходит, ты даже не представляешь! Что я за жуткое существо такое, лишающее воли? Я не хочу никого ничего лишать! А вы… ты вместо того, чтобы все объяснить, только хуже делаешь! Замучил меня уже!

Ну вот, все и сказала. После злости осталась одна обида. И Радим тут же успокоился, невозмутимо копается в тарелке, но не ест. Потом бросает и вовсе руки опускает.

— Вот как с тобой говорить? Ты жалуешься, что ничего не объясняем. Тебе вчера сказали, что такое люна-са? Тебе сказали: самый драгоценный подарок в жизни, но есть такой побочный эффект — лишает воли. И что ты из этого объяснения запомнила? Только вторую часть! А если я возьму и все тебе сейчас выложу, что ты услышишь? Только самое плохое! — Он сердито сжимает губы.

— А ты попробуй! — говорю с вызовом.

— Я… решил, Дарька. — Пристально смотрит. — Как приедем в замок, все тебе расскажу. Все, что захочешь, прямо в тот же вечер. Но раньше… не спрашивай.

Что же, судя по всему, спорить бесполезно, но хоть чего-то я добилась. Столько дней прошло в неизвестности, подожду еще несколько, ничего страшного. Так что можно считать, мы договорились и мир восстановлен. Мне их… не хватало.

— И когда мы приедем?

— Четыре-пять ночей.

— Хорошо. Столько я еще потерплю. Но если ты не сделаешь, что сейчас обещаешь, то на следующий же день возьму и уеду домой! Нет, к Саньке! Нет! Ну, в общем, там решу. — Даже теряюсь, куда именно можно уехать. Санька, поди, назад отправит, домой неохота уже.

Дынко не выдерживает и хохочет.

— Ждан, — с трудом выговаривает, — она угрожает… альфам. Будем пороть?

— Пользуетесь, что я не верхом? — укоряю. Дети великовозрастные, опять дразнятся.

— Нам Санька разрешил тебя воспитывать, как мы сочнем нужным, — сообщает довольный Дынко.

— Ч… что?

— Да, да, так и сказал — будет дурить, хворостиной ей по заду!

Я вскакиваю.

— А он не сказал, как бежал за мной с хворостиной, поскользнулся и в навоз упал? С тех пор сам боится, дураков на замену ищет!

— Сейчас проверим, — Дынко начинает подниматься, и ничего не остается, как бежать к выходу. Не думаю, что и правда соберется пороть, но лучше поостеречься.

Гарцуя на Мотыльке перед входом, я победоносно улыбаюсь вышедшим волкам.

— Поймали? — дразнюсь.

Но они уже успокоились и ловить меня не собираются. Довольные даже, Радим с улыбкой опирается на привязь для лошадей:

— Пойдем вечером на площадь театральное представление смотреть?

— А что это?

— Актеры будут показывать какую-нибудь историю в действии, вроде как все было.