Зверобои залива Мелвилла

Фрейхен Петер

Не прошло и двух недель после возвращения Жоао из плавания, как судовладельцы отправили за ним посыльного. Раньше они поговаривали, не пойти ли ему второй раз в этом году за рыбой к берегам Гренландии, но теперь поступило сообщение, что многим судам в том районе не хватает соли. Нужно поскорее отправиться к Гренландии с грузом соли, это верная прибыль, и не надо во второй раз испытывать свое рыбачье счастье. Риска в этом предприятии не было никакого. Жоао спрашивали, готов ли он отправиться к проливу Девиса, как только судно будет загружено?

Половину своего заработка Жоао вложил в "Санта Женевьеву", поэтому он был заинтересован, как и хозяева, в получении от нее прибыли. Конечно, обидно уезжать от Рафаэлы,

но она как благоразумная жена советовала не терять такого заработка. И поэтому Жоао вскоре опять отправился в плавание. "Санта Женевьева" была тяжело нагружена - тяжелее дозволенного законом. Но чем больше соли он довезет, тем больше они все заработают, и Жоао пришлось влить в портового инспектора портвейна больше обычного; чиновник подписал бумаги, невзирая на перегруженность судна. "Санта Женевьева" вышла в море ночью в темноте и никто не мог заметить, как глубоко она сидит в воде.

* * *

На этот раз путь предстоял нелегкий. Стояла холодная осень, и море было неспокойно. Всю дорогу дул встречный ветер. И все же они добрались до места назначения.

Жоао легко нашел те два судна, которые больше всего нуждались в соли. Капитаны явно заждались. Уже много дней они не ловили из-за недостатка соли, хотя кругом была масса трески. Оба потребовали, чтобы капитан де Соуза сразу же перегрузил им соль. Жоао не нравилась погода; сильный ветер поднимал довольно высокую волну, и ему не хотелось рисковать, перегружая соль в открытом море. Он попросил капитанов обождать или, перед тем как открывать трюмы, войти в один из тихих фиордов Гренландии. Датские власти не разрешают португальцам сходить на берег, но не возражают, если суда заходят в закрытые фиорды, спасаясь от шторма или для перегрузки. Однако капитаны наотрез отказались от всяких оттяжек. Они и так уже потеряли много времени, да и риска нет никакого, утверждали они, если перегрузить соль в открытом море. Наконец, кто-то спросил, не трусит ли капитан де Соуза. Это решило дело.

Оба моторных судна пришвартовались к "Санта Женевьеве". Они были защищены от ветра плававшим поблизости айсбергом, который даже несколько уменьшал волнение на море. Жоао установил подъемные блоки, чтобы разгружать соль сразу на обе стороны. После этого открыли трюмы.

Перегрузку можно было бы закончить в несколько часов, если бы им сопутствовало счастье, но, к сожалению, оно им изменило. Не прошло и нескольких минут, как случилась беда. Жоао никак не мог предположить, что такое произойдет именно с ним, и он окажется совершенно беспомощным. "Я слышал, что такое бывает, - пронеслось у него в голове, - но я не думал, что это действительно случается!" На этот раз все произошло именно так.

Айсберг, возвышавшийся в стороне, вдруг, без всякого предупреждения и без единого звука, перевернулся. Казалось, что какая-то невидимая рука толкнула этот ледяной колосс. Моряки и опомниться не успели, как все были погребены под огромной волной.

Суда оторвало друг от друга, будто они были связаны не канатами, а нитками; послышался треск ломавшегося рангоута. Жоао очнулся плавающим в воде. "Санта Женевьевы" больше не существовало!

Каким-то чудом спаслись два других судна. Они не столкнулись и, хотя их порядком залило водой, все же не затонули. "Санта Женевьева" камнем пошла на дно. Поскольку трюмы-были открыты, вода хлынула внутрь, и огромная тяжесть воды вместе с многотонным грузом соли потянула судно в пучину.

Четыре человека потонули. Остальных подобрали два оставшихся судна. Жоао, казалось, помешался от случившегося с ним несчастья и только много часов спустя понял всю величину утраты. Он потерял свое судно. Его гордый корабль лежал на дне моря. В течение нескольких секунд Жоао потерял все. То, во имя чего он трудился всю жизнь, исчезло с быстротой молнии.

Теперь мой

брат оказался в гораздо худшем положении, чем когда-либо раньше. Он полностью разорился, а дома Рафаэла ожидала своего мужа и его судно. Теперь ему никогда не поручат судна, так как вся вина за случившееся падает на него. Именно Жоао отвечает за то, что они перегружались в открытом море, а это противоречило всем предписаниям страховых обществ и морским законам. Даже в фрахтовых бумагах значилось, что соль следует перегружать на другие суда "в безопасной гавани или в закрытом фиорде". Кроме того, на нем лежит ответственность за гибель четырех человек, один из которых - четырнадцатилетний мальчик - никогда раньше не выходил в море.

Бедный гордый капитан де Соуза! Теперь он опять стал рыбаком Жоао и за последние дни постарел так, будто прошли годы. Он бродил, словно в тумане, когда судно, на котором он находился, возвращалось в Португалию. Соли не было, и они не могли продолжать лов. Капитан судна был умным старым человеком; он всячески пытался утешить Жоао и вселить в него мужество. Надо начинать все сначала, как многим приходилось делать до него, уговаривал капитан. Рафаэла остается его верной женой, и то, что ему удалось сделать один раз, он сможет сделать и во второй: ведь он еще молодой человек.

– Счастье изменило тебе, Мадонна наказала тебя, не знаю уж за что, возможно, ты слишком загордился, - втолковывал ему капитан.
– Но помни, что не прощается только одно - отказ от дальнейшей борьбы. Надо начинать сначала. И если ты хочешь стать рыбаком, то я охотно возьму тебя. На моем судне всегда будет место для Жоао!

Брат поблагодарил, но когда они подошли к Португалии, настроение у него было самое скверное. Рафаэла горько плакала, услышав о случившемся, но не оставила своего мужа в беде. Она с удовольствием опять будет возиться в соли, начнет все сначала, пока он не накопит достаточно денег, чтобы снова стать капитаном! Она не понимала, что ему никогда уже не удастся накопить столько денег.

Владельцы "Санта Женевьевы" круто обошлись с Жоао. Они не обвиняли его в том, что он не выполнил предписаний, поскольку ни один капитан их не выполняет. Они знали, что, к сожалению, им не получить страховки за судно, так как оно затонуло из-за небрежности капитана: невозможно было скрыть, что он начал перегружать соль на другие суда далеко от "гавани или закрытого фиорда". Однако они должны были оградить свои собственные интересы и интересы акционеров, и вынудили Жоао согласиться на выплату 50 процентов от всего, что он будет получать - пока не покроет убытки. Все, что он сам вложил в корабль, - пропало, а теперь еще долгие годы ему придется отдавать половину своих заработков! Он прекрасно понимал, что выплатит свой долг только к старости.

Рафаэла улыбалась ему сквозь слезы. Их надежды рухнули, но почему они снова не могут мечтать? Ее мать возилась в соли всю свою жизнь и то же делала ее бабушка. Рафаэла охотно взялась за работу и опять стала строить планы на будущее. Она молилась Мадонне, она заклинала святую богородицу свершить новое чудо. "Не за себя молю, - говорила она, - а за человека, которого я так горячо люблю. О дорогая Святая Мадонна, сделай так, чтобы его мечты опять сбылись".

* * *

Всю зиму Рафаэла произносила одну и ту же молитву. Жоао работал не покладая рук. Он был хорошим мужем, его любовь не остыла, но сам он изменился. Его лицо стало мрачным и улыбался он редко. Те две женщины, сыновья которых утонули при гибели "Санта Женевьевы", избегали его; они ничего не хотели иметь общего с Жоао. Их печаль и немой укор лежали тяжелым бременем на его плечах, так как он встречался с женщинами почти ежедневно. Жоао был рад, когда настала весна и он смог вернуться на отмели. На этот раз он плыл на моторном судне, но уже простым рыбаком, как и другие.