Зверские сказки
Шрифт:
— Ну и что? Он же просто детёныш. Он так играет. Между прочим, короткие усы тебе идут, дорогой. Подушки из туч были старые, их не жалко. Ну а небо — подумаешь, небо, я подмету его и протру. Хвост кометы мне для этого как раз пригодится.
— Папа меня не любит! — ноет Небесный Медвежонок, и в Дальнем Лесу тоскливо моросит дождь. — Поэтому он рычит.
— Что ты, что ты, я очень тебя люблю! — бубнит Небесный Медведь. — Просто я иногда не могу удержать себя в лапах.
И Небесный Медведь проводит когтистой лапой по небу и процарапывает на нём разноцветную полукруглую штуку, которую звери Дальнего Леса называют «радостной дугой», или радугой, — ведь Небесный Медвежонок всегда очень радуется, когда её видит, и перестаёт плакать, и дождь прекращается.
И небо становится ясным.
Звёздная болезнь
Когда Барсукотик проснулся утром, небо было ясным, а над горизонтом висела бледная разноцветная радуга.
«Значит, Небесные Медведи помирились, и Медвежонок развеселился», — подумал Барсукотик и улыбнулся.
Весь день, пока его папа Барсук Старший ловил преступников, Барсукотик думал о Небесных Медведях. Он думал о них, когда лакал молоко и когда играл с дождевыми червями, накрывая их мягкой лапкой, отпуская, а потом снова настигая. Он думал о них, пока лазал по деревьям, а потом отмывал грязные когти, чтобы папа ничего не заметил. Он попытался обсудить эту тему со своим другом койотиком Йотиком, но койотик почему-то сказал, что никаких Небесных Медведей не существует, а потом стал плакать и говорить, как это несправедливо, что у него, Барсукотика, папа есть, а у него, койотика, папы нет, и поэтому некому рассказывать ему эти глупые сказки.
— Пап, а ты когда-нибудь видел Небесных Медведей? — спросил Барсукотик, когда настал вечер и Барсук Старший накормил его жареными личинками, уложил в кровать и собирался погасить светляков.
— Я никогда их не видел, — ответил Барсук. — Потому что звери Дальнего Леса ни в коем случае не должны видеть Небесных Зверей. Таков небесный закон.
— Но если ты их не видел, откуда ты знаешь, что они существуют? — огорчился Барсукотик. — Вот койотик Йотик, например, говорит, что Небесных Медведей не бывает.
— Ещё как бывают, — улыбнулся Барсук Старший. — Я в этом абсолютно уверен.
— Почему?
— Если хочешь, я расскажу тебе одну историю, сынок. И ты поймёшь, почему я верю в Небесных Медведей.
— Хочу историю! — обрадовался Барсукотик.
— Рассказывать и чесать тебя за ушами? — улыбнулся Барсук.
— Нет, сегодня просто погладь мне спинку.
— Хорошо, сынок. — Барсук Старший провёл лапой по тёплой пушистой шёрстке Барсукота. — Слушай.
Небесному Медвежонку было строго-настрого запрещено отковыривать звёзды, которые его мама, Большая Медведица, прикрепила к небесному своду для красоты. Когда-то давно, в древние времена, небесный свод по ночам был пустым и чёрным, но это смотрелось очень скучно, к тому же звери Дальнего Леса после заката оказывались в полной темноте, теряли ориентацию и натыкались друг на друга. В общем, пришить к небесному своду красивые и яркие звёздочки было очень хорошим решением — и с точки зрения дизайна, и как помощь зверям Дальнего Леса.
Так вот, естественно, Небесному Медвежонку запрещено было даже трогать звёзды этими его липкими, влажными от тумана и вечно испачканными в метеоритной пыли лапками, не то что их отрывать. Но Медвежонок был непослушным — и отрывал. Отгрызал. Отпарывал коготком. Отковыривал звёзды.
Оторванные звёзды летели вниз, с тихим звяканьем ударялись о линию горизонта, гасли и укатывались по горизонту в самый дальний угол земли, а некоторые звёзды даже разбивались. Небесный Медведь, увидев, что на небе снова не хватает звезды, ужасно злился и громко ревел, а Большая Медведица грустно вздыхала, брала свой веник из хвостов кометы, сметала осколки звёзд в огромный
— Так делать нельзя, — говорила она Медвежонку. — Отковыривать звёзды опасно, а швыряться ими — тем более.
— Но что же в этом опасного? — удивлялся Медвежонок. — Я сто раз их отковыривал и бросал, и ни разу ничего плохого не случилось, если не считать того, что папа ревел.
— Упавшая звезда опасна не для тебя, а для зверей, живущих в Дальнем Лесу.
— Конечно, если звезда упадёт барсуку или сычику прямо на голову, им будет очень больно, — согласился Небесный Медвежонок. — Но звёзды ведь не долетают до Дальнего Леса, они всегда остаются валяться на горизонте.
— Вот и хорошо, — сказала Большая Медведица. — Но однажды какая-нибудь звезда может сорваться с горизонта и упасть ещё ниже, прямо на Дальний Лес. Вообще, почему я должна тебе что-то доказывать? Нельзя срывать звёзды! Это правило нашей семьи. Ты должен его выполнять без всяких там разговоров.
— Конечно, мама, — кивнул Небесный Медвежонок и ушёл играть со своими метеоритами.
Он выстроил метеориты по размеру — от самого крупного к самому мелкому — как будто это была его армия. Армия космических медвежатиков. Но медвежатики были скучными — они просто послушно висели в воздухе, каждый на своём месте, и легонько покачивались. Небесный Медвежонок схватил метеориты в охапку и зашвырнул их на Луну. Ему было скучно. Ужасно скучно играть одному. Вот если бы у него был братик, они бы разделили медвежатиков на две армии и стали сражаться. Но мама с папой не хотели заводить ещё одного Небесного Медвежонка: «Мы слишком заняты поддержанием порядка на небе и в Дальнем Лесу, у нас нет времени на ещё одного детёныша. Тем более он может получиться таким же непослушным, как ты». Они не понимали, что Медвежонок не слушался и вёл себя плохо именно потому, что ему было скучно одному. На небе подходящих для игры детёнышей не было. Он пробовал играть с солнечными зайчиками в догонялки, но ни разу ни одного не догнал, поддаваться зайчики не хотели, а кроме догонялок ничего не умели. Пару раз он пытался поиграть с небесным телёнком, который пасся на Млечном Пути, но тот сказал, что мама ему не разрешает сходить с пути, и приводить на пастбище посторонних тоже нельзя.
Небесный Медвежонок мечтал играть с детёнышами из Дальнего Леса — там были и медвежата, и волчата, и белочки, и барсучки, — но звери из Дальнего Леса не умели летать, и даже птицы не способны были подняться на нужную высоту. А спускаться на землю и показываться животным Медвежонок никак не мог, он бы тогда нарушил самый главный Небесный Закон. Даже осенние листики на деревьях он красил и обрывал только по ночам, и в такие ночи Большая Медведица специально гасила все звёзды, а папа заволакивал луну тучами, чтобы Медвежонка не заметил какой-нибудь ёж или сыч. Ведь последствие такой встречи будет ужасным: если хоть один житель Дальнего Леса увидит хоть кого-то из семьи Небесных Медведей, небесный свод немедленно упадёт на землю, то есть на Дальний Лес. Этот закон придумал когда-то сам Небесный Медведь, а теперь уже не мог его отменить, потому что Небесные Законы не могут отменить даже боги. А ведь это был абсолютно дурацкий закон. Такой закон можно легко соблюдать, если ты взрослый, но он совершенно невыносим для детёныша. О чём думал папа, когда его сочинял? Уж явно не о родном сыне.
Медвежонок заплакал от обиды и одиночества, и в Дальнем Лесу заморосил дождь, который довольно быстро перешёл в ливень. Звери попрятались в свои норы, а дождевые червяки, наоборот, выползли на поверхность и принялись резвиться в лужах. Червяки любили, когда Небесный Медвежонок плакал. Ведь в это время они могли спокойно разгуливать по Дальнему Лесу, не беспокоясь, что их кто-нибудь съест.
Но потом Небесному Медвежонку пришла в голову одна идея. Он немного развеселился, успокоился, и дождь перестал.