Звезда Ассирийского царя
Шрифт:
Официантка оглядела его с сочувствием.
– С женой, что ли, поругался?
– С женой, – ответил Иван мрачно.
Он грел руки о горячий стакан, жевал пирожок, не чувствуя его вкуса, и думал.
Положение его, и без того ужасное, с потерей денег стало и вовсе безвыходным. Без денег не доберешься до большого города, а самое главное – без денег и без знакомств не затеряешься в нем, не найдешь безопасного убежища…
И тут его мозг словно озарило внезапной вспышкой.
Как он мог забыть про самого надежного человека, про своего давнего
Ну да, немудрено, что он перестал соображать, увидев убитую, окровавленную Ирину. А потом… потом он вообще ни о чем не думал. Но теперь… теперь он позвонит Борьке, и тот поможет ему! В конце концов, для чего существуют друзья?
Иван полез во внутренний карман пиджака… и вздохнул с облегчением: мобильный телефон был на месте.
Это везение, больше того – это знак, знамение. Теперь все будет хорошо… нет, напомнил он себе, хорошо уже никогда не будет.
Иван набрал Борькин номер.
Тот отозвался сразу, словно ждал его звонка.
– Вань, – проговорил друг странным, неуверенным голосом, каким разговаривают с безнадежно больными, – Вань, что случилось? Что ты натворил?
– Все не так, как кажется, – торопливо перебил его Иван. – Сейчас я не могу тебе ничего объяснить, скажу только одно: я Иру не убивал. Ты веришь мне?
– Конечно, верю! – быстро, слишком быстро ответил Борис.
– Ты поможешь мне?
– Не вопрос! Конечно, помогу! Для чего еще нужны друзья? Что тебе нужно? Где ты?
– Мне нужны деньги. И какое-нибудь надежное место, где можно отсидеться несколько дней. Мне нужно подумать…
– Не вопрос! Так где ты?
– Знаешь такое заведение – «Монастырская трапеза», это возле Сретенского монастыря?
– Найду! Ты только никуда не уходи, я буду минут через двадцать!
В трубке зазвучал сигнал отбоя.
Иван сунул телефон обратно в карман, снова обхватил руками стакан – но тот уже остыл. Ивана знобило, хотя, судя по виду остальных посетителей, в харчевне было жарко натоплено. Потом, наоборот, его кинуло в жар, заболела голова. Иван поднялся из-за стола, добрел до двери с выжженным мужским профилем, зашел внутрь.
Наклонился над раковиной, поплескал в лицо холодной водой.
В голове немного прояснилось.
Он вытер лицо и руки бумажным полотенцем, пригладил волосы, взглянул на себя в зеркало. Вид был тот еще: лицо опухшее, глаза больные, в красных прожилках.
Прежде чем вернуться в зал, Иван подошел к замазанному белой краской окошку. В белой краске была процарапана маленькая лунка, словно прорубь на речном льду. В эту прорубь Иван увидел беленые стены монастыря, пустырь, две грузовые фуры. Вдруг на пустырь въехали одна за другой две машины с мигалками, резко затормозили. Дверцы с грохотом распахнулись, из машин, как горошины из стручков, высыпали полицейские. Старший что-то приказал, энергично взмахивая руками, и все быстро, уверенно зашагали к харчевне.
Иван замер, осознавая увиденное.
Но потом
Он снова выглянул в окно.
Возле машин прохаживался молодой полицейский, поглядывал по сторонам, время от времени подносил к уху переговорное устройство, что-то говорил.
Через окно не уйдешь, этот мент сразу его заметит.
Тогда Иван приоткрыл дверь туалета, выглянул наружу.
В коридорчике за дверью пока никого не было.
Иван выскользнул, прокрался вправо, туда, откуда доносилось шкворчание плиты, запах подгорелого мяса. В кухне хозяйничал высокий одноглазый таджик, покрикивал на молодую девчонку в несвежем халате. Иван быстро прошел через кухню, по дороге прихватил со стола коробок спичек – сам не зная зачем, повинуясь все тем же инстинктам, толкнул заднюю дверь и оказался в кладовке.
– Эй, ты куда пошла? – запоздало крикнул ему вслед повар. – Туда нельзя ходить, назад ходи!
Иван захлопнул за собой дверь, оглядел кладовку.
Здесь тоже было маленькое окошко, оно выходило в узкий проулок между харчевней и стеной монастыря, но было забрано решеткой. Решетку, конечно, можно оторвать, но на это нужно время, а как раз времени у него и нет.
И тут он увидел на полу протертый до дыр половичок. Угол половика был отогнут, под ним виднелся край деревянной крышки подпола.
Иван откинул половик, поднял крышку, спустился по ведущей в подвал лестнице. Закрыл за собой крышку, прихватив край половика, чтобы он упал сверху. Конечно, когда менты придут в кладовку, они найдут этот люк, но могут потерять на поиски несколько лишних секунд – а эти секунды могут его спасти…
Спустившись в погреб, он чиркнул спичкой, огляделся по сторонам.
Вокруг стояли бочки, ящики, мешки с какими-то припасами. Впереди, у дальней стены погреба, стояла пирамида пустых ящиков.
Снова его толкнул вперед инстинкт.
Иван подошел к этой пирамиде, снял несколько верхних ящиков – и увидел в стене за ними низкую деревянную дверь, окованную заржавленным железом.
Отодвинул остальные ящики, толкнул дверь вперед…
Но она не поддалась. Он навалился на дверь всем своим весом – но дверь даже не шелохнулась.
Чудес не бывает, понял Иван. С чего он взял, что эта дверь не будет заперта? Ему и так подозрительно долго везло. Если, конечно, это можно назвать везением!
Сверху раздались голоса, послышались шаги – наверняка это менты вошли в кладовку. Еще полминуты – и они будут здесь…
В последней надежде Иван дернул дверь на себя… и она немного поддалась. Он потянул ее изо всех сил, и дверь с жутким скрипом открылась.
Он пролез вперед, захлопнул дверь за собой, зажег следующую спичку, осмотрелся.
Вперед уходил туннель с низким сырым сводом. А на двери, через которую он только что прошел, была тяжелая железная щеколда. Иван задвинул эту щеколду и быстро зашагал вперед, время от времени зажигая новую спичку, чтобы оглядеться.