Звезда-беглянка
Шрифт:
— Если… ваша светлость… еще не вернется домой… пока я буду обедать… я могу вернуться…
— Я подожду вас.
— Я бы не хотела… думать, что вы остались голодным.
— Пост исцеляет душу.
— Похоже, вы слишком сильно заботитесь о душе, — заметила Грейсила. — Или это ваше сердце.
— После всего сказанного, я уже не верю, что вы посланы Небом. Скорее, вы адское существо, чья миссия заключается в том, чтобы заслуженно меня мучить.
— В любом случае мне остается только одно: с достоинством
Оба покраснели и какое-то время стояли друг напротив друга. В наступившей тишине Грейсила слышала, как бешено колотится ее сердце. Так сильно оно еще никогда не стучало.
Наконец лорд произнес:
— Если я останусь здесь и подожду вас, вы обещаете, что вернетесь?
Грейсила не ответила, и лорд Дэмиен прибавил:
— Если вы не вернетесь, я буду вынужден обыскать весь дом, и, клянусь, я найду вас, даже если мне придется разобрать его по кирпичику, начиная с крыши и кончая подвалом.
— Вы обещали! — протестующе воскликнула Грейсила.
— Я сдержу свое обещание, если вы сдержите свое и вернетесь сюда сразу же, как пообедаете.
— Я приду, — пообещала Грейсила. — Но в таком случае мне надо спешить.
Она повернулась, но лорд Дэмиен задержал ее.
— Постойте, вы не сказали, как вас зовут. Мне нужно знать имя, чтобы как-то называть вас в своих мыслях.
— Грейсила, — ответила она и тут же растворилась среди деревьев, будто ее и не было.
Уже на ходу она сообразила, что лорду будет несложно узнать, кто она и откуда, потому что имя у нее редкое и необычное. Но если он сдержит свое обещание никому о ней не говорить, из этого логически следует, что ему просто некого будет спрашивать.
Кроме того, когда он покинул Англию, Грейсиле было шесть лет, значит, вряд ли кто-то из тех соседей, с которыми он общается, станет говорить с ним о ней.
Эта встреча оказалась самой удивительной в ее жизни. Определенно, люди представляли себе лорда Дэмиена совсем не таким, каким он был на самом деле.
«Они неправы, — решила Грейсила. — Они верят в то, что он плохой человек, но он не плохой, он просто разочарован».
И тут ее осенило: то чувство, которое отразилось на его лице и которому она не смогла подобрать название там, у ручья, было разочарование!
Глава 4
Лорд Дэмиен оглядел огромную библиотеку. Когда-то здесь всегда можно было встретить отца, казалось, он жил в этой комнате.
Библиотека была построена еще в 1700 году, а высокие потолки с позолоченной лепниной и круглыми балками расписывал сам Веррио.
Он вспоминал, как, будучи ребенком, вихрем проносился по балкону, полукругом опоясывавшему верхний ярус библиотеки, и чуть ли не кубарем скатывался вниз по винтовой лестнице. Мальчика мало интересовали позолота,
Сегодня, как и в далеком детстве, Вирджил не замечал ни совершенства пропорций античных богинь, ни роскошного интерьера старинного помещения. Он был погружен в воспоминания, словно наяву слыша голос отца:
«Это не может больше продолжаться, Вирджил. Уже ходят слухи. Маркиза слишком важная персона, чтобы допустить скандал».
Вирджил молчал, и через минуту отец сурово отчеканил:
«Я запрещаю тебе встречаться с ней. Это приказ! Ты понял? Если нет, мне придется выгнать тебя вон!»
Вирджил знал, что отец сдержит слово. И тогда решение пришло само. И уже никто и ничто не в силах было его остановить.
Возвращаясь домой, в Англию, он опасался, что все будет напоминать ему о тех событиях, что родные места разбередят в его душе давно зажившие раны.
Решение вернуться спонтанно созрело во время одной из шумных парижских вечеринок, под веселые пьяные выкрики развлекающихся гостей.
Все началось с какого-то абсурдного и ничего не значащего замечания, которое он по причине плохого настроения воспринял как личное оскорбление.
По выражению лица спорившего с ним господина Вирджил понял: еще одна реплика с его стороны и дело кончится дуэлью.
Он дрался на дуэлях неоднократно, но каждый раз за дуэлью следовали страдания.
Баронс-Холл был наполнен призраками и воспоминаниями.
Вот отец, строгий, отдающий приказания мужчина, считавший Вирджила ребенком, не способным ни на понимание, ни на обиду. Вот мама, а вот и он сам; вот садовники, лес, сладкий аромат цветов…
Каким же он оказался простаком, каким неисправимым идеалистом! Та, которую он боготворил и почитал превыше всех на свете, в конце концов выпустила ядовитые когти и зубы.
Он вспомнил, как увидел ее впервые.
«Сегодня вечером ты должен поехать со мной, — сказал ему отец в этой самой комнате, — поприветствовать маркизу Линмаус. Представь себе, маркиз — мой старинный друг — женат уже три месяца, а я до сих пор не удосужился найти время выразить свое почтение его супруге!»
«Неужели это необходимо? Не хочется портить вечер», — попытался отговориться Вирджил.
Он как раз собирался на рыбалку, и перспектива натягивать крахмальную рубашку, втискиваться в узкий фрак и несколько миль трястись в душной карете нисколько его не прельщала.
«Это простая вежливость, Вирджил, — настаивал отец, — к тому же мы не пробудем там долго».
Вирджилу стало жаль отца: ведь если бы матушка была жива, она бы не отказалась его сопровождать. Он молча пошел наверх переодеваться.