Звезда бессмертия
Шрифт:
— Право руля! Так держать!
Потом села на корму рядом с Олегом.
— Нравится?
Он только головой кивнул, сдерживая дыхание от охватившего его непонятного восторга.
— Это прелесть как хорошо, — захлопала в ладоши девушка. — Я к тому, что у нас еще две минуты отдыха, а потом очень крутой поворот. На сто восемьдесят градусов. В первый раз это очень трудно.
Лицо ее было оживлено, глаза светились радостью, веселым задором молодости, уверенности в себе.
— А вы тоже учитесь? — спросила она Олега.
— Нет,
Густые черные брови ее удивленно поднялись.
— А как же учеба? Не прошли по конкурсу?
Он объяснил, что работает в Институте кибернетики. Пара пушистых веерков-ресниц взметнулась вверх.
Язык не поворачивался сказать ей, что вот уже почти год, как он в институте заведует отделом теории движения и что месяц назад ему присвоена ученая степень кандидата математических наук. Олегу казалось — скажи он обо всем, как есть, и это сразу сделает его старым в ее глазах, что она…
— Право руля! — неожиданно раздалась над самым его ухом звонкая команда. — Еще право, до отказа!
Крыло паруса метнулось влево, затем вдруг повисло на мгновение, словно обессилев, и, оглушительно хлопнув, вновь наполнилось ветром. Корпус яхты резко накренился. Готовая каждую секунду перевернуться вверх килем, яхта почти лежала на боку.
— Лево руля!
На этот раз ее певучий грудной голос звучал откуда-то из воды. Самой девушки не было видно, только ноги ее, загорелые до шоколадной черноты, виднелись над бортом.
“Неужели опрокинемся?” — промелькнуло в голове. Упершись левой ногой в руль, Олег тоже навалился всем телом на приподнятый над водой правый борт и почувствовал: яхта выпрямляется. Не ожидая новой команды, он отвел рукоятку руля в среднее — нейтральное положение.
— А вы молодец, соображаете, — похвалила девушка, снова усаживаясь рядом с ним на корме.
Олег узнал, что ее зовут Таней.
Несколько раз промчались они из конца в конец залива, стараясь обогнать других яхтсменов, вступая в негласное соперничество с экипажами высших, чем их “Юлия”, классов.
После одного из очередных разворотов он робко попросил:
— Можно… вы на руль, а я на противовес? Только вот с парусом… Управлюсь ли? Никогда раньше не приходилось.
Таня обрадовалась:
— Конечно, попробуйте!
У него получилось. Дух захватывало от удивительного, ни с чем не сравнимого полета над волнами.
С причала спортивной базы “Буревестника” какой-то мужчина энергично махал им рукой.
— Ой, мамочки! — не то испуганно, не то изумленно воскликнула, всплеснув руками, Татьяна. — Это же Аксенов, мой тренер! Неужели уже десять?!
Когда они, погасив парус, подошли к причалу, оказалось не десять — половина первого.
Но Аксенов и не думал сердиться.
— Андрей Иванович, — приветливо протянул он руку Олегу. — Ну, Левина, поздравляю с удачей! Отличный подвижной балласт нашла! — подморгнув ей правым глазом, кивнул на Олега. — Только для твоей “Юлии” такой
“Пошляк какой-то, — сердито подумал Олег, с неприязнью отдергивая руку. — И как только Таня может с ним работать”.
— Да вы, я вижу, салага в парусном спорте, — сразу став серьезным, сказал Аксенов. — Простите меня, пожалуйста. Совсем не думал вас обидеть. Да и слова эти — подвижной балласт — вовсе у нас не обидные. Это, если хотите, высшая похвала мастеру-паруснику. А у вас для первого раза просто сверхотлично получилось. Вы прирожденный парусник.
Стоя в сторонке, Таня чему-то загадочно улыбалась. Аксенов снова как-то непонятно подмигнул ей правым глазом и, встретив неприветливый взгляд Олега, дотронулся рукой до глаза.
— Это нервное.
Сказал просто, прямо посмотрев в глаза.
— А вы психолог, — с облегчением проговорил Олег.
— Нет, я тренер, — просто ответил Андрей Иванович. — И завтра же я займусь вами основательно. На занятия — ровно в десять, — добавил он строго, как давно решенное.
Олег никогда не опаздывал, не пропускал тренировки, хотя первое впечатление от них сразу вернуло его с небес на землю. Нет, парусный спорт вовсе не походил на бесконечный праздник. Это был прежде всего труд, Повседневный, упорный, бескомпромиссный, требующий не только большого физического напряжения, но и выдержки, настойчивости. И если в первые дни тренировок по разработанной Аксеновым программе — этой изнурительной, буквально каторжной работы усталость как-то компенсировалась одним присутствием Тани, ее звонким “так держать!”, то недели через три Олег просто перестал замечать в ней девушку.
Она стала товарищем, неотделимым от новой трудной, но увлекательной работы. Да, да! Татьяны-девушки, казалось, для него здесь, на воде, больше не было Был, в лучшем случае, просто товарищ, которому Олег вот уже месяц коротко и строго бросал по сто раз на день:
— Лево руля! Так держать!
Их легкую “Юлию” Аксенов давно заменил на тяжелого “Зевса” типа “дракон”, и однажды, в конце сентября, когда кончался уже взятый специально на этот месяц отпуск, Олег неожиданно понял, что это им ему и Татьяне, стоявшим на широкой верхней ступени пьедестала почета, вручают золотые медали и алые, с гербом майки чемпионов республики.
Руки свои, загорелые, мускулистые, крепкие, Таня почему-то прятала за спиной. Даже до медали своей не дотронулась. По дороге в раздевалку он неожиданно остановился.
— Покажи руки!
Таня виновато улыбнулась, отрицательно покачала головой.
— Ничего особенного, — протянула она ему руки. — Заживет. В первый раз, что ли…
Олег осторожно развернул ее ладони. Они кровоточили. Кожа на запястьях и выше, почти до локтей, была сорвана.
— Сейчас же в медпункт!
Дома он не находил себе места. Перед глазами все время были ее руки со следами, оставленными жесткими канатами.