Звезда Cтриндберга

Валентин Ян

– Venga, signor Don.Пора.

Дон нерешительно снял свои летчицкие очки и зажмурился. В следующее мгновение Елена дернула наручники, и они полетели вниз.

53. Черное солнце

Стена туннеля засасывала его со все возрастающей скоростью. Он чувствовал, что намертво приклеен к стене, как муха к полоске липучки, он даже пошевелиться не мог – и все же ему казалось, что он летит куда быстрее, чем если бы это было просто свободное падение. Вниз смотреть он не мог, ветер буквально выкалывал глаза, –

поэтому он поднял голову и смотрел на собственные волосы, поднявшиеся над головой, как веник. Самого отверстия с бушующей над ним вьюгой уже давно не было видно, но в туннеле не было темно. От лазурно-фиолетовых стен исходил холодный пульсирующий, иногда искрящийся свет, похожий на свет звезд в ночном небе. Над ним скользили фигуры в камуфляже. Он видел Фатера, болтающегося в своем кресле-каталке, – тот был всего метрах в десяти над ним. Рядом с Фатером скользили Эберляйн, похожий на прикнопленную к стене бабочку, и нечто, похожее на огромный бильярдный шар: человек-жаба.

В первые мгновения Дон был настолько напуган, что ни о чем не мог думать. Он обхватил сумку и изо всех сил сжал челюсти. Но они летели уже несколько минут – во всяком случае, ему так показалось, – и он начал размышлять, чем кончится это безумное, но все же какой-то неведомой силой управляемое падение.

Он смутно вспомнил, что людям никогда не удавалось пробурить земную кору больше, чем на двенадцать километров. Или это глубина Марианской впадины? Нет, там, кажется, одиннадцать… Но этот уровень они, по его расчетам, давно миновали.

Где-то высоко над ними тяжело ворочалась исполинская туша Северного Ледовитого океана. Скоро они должны попасть в мантию Земли – с кипящей магмой, расплавленными металлами и прочими прелестями. Из всех определений ада Дону всегда самым понятным было «геенна огненная», но никаких признаков повышения температуры он не замечал – наоборот, становилось все холоднее.

Он с трудом повернул голову и посмотрел на Елену. Глаза ее были закрыты, а губы шевелились, как в трансе.

Спит она, что ли, как это может быть? – удивился Дон и хотел было дернуть за наручники, но лицо ее излучало такой радостный покой, что он раздумал. Теснее прижал к себе сумку и тоже закрыл глаза.

Он не открывал глаз так долго, что веки чуть не примерзли к роговице. Лицо онемело от холода.

Вдруг он заметил, что свист ветра стал тоном ниже. Поначалу Дон решил, что принимает желаемое за действительное, но вскоре понял – скорость падения уменьшилась. Свист перешел в тихий шепот, и они медленно, как два перышка, опустились на дно туннеля, покрытое густым жемчужно-серым туманом.

– Они ждут нас. – Голос Елены из тумана.

Дон попытался пошевелить плечами, но плечи по-прежнему были намертво приклеены к стене.

Глаза его начали привыкать к слабому свету. Их окружал туман. Было невыносимо холодно.

Он нацепил свои летчицкие очки и сделал несколько гримас – ему показалось, что мышцы лица парализованы.

В ту же секунду, как ноги коснулись дна, стена отпустила его – так же внезапно, как и пленила. Сапоги по щиколотку утонули в тонкой пыли, похожей на золу давно погасшего костра.

Елена опустилась рядом с Доном и притянула его к себе – наручники

звякнули. Он, сам не зная зачем, взял ее за руку. Может быть, потому, что это была единственная теплая точка в этом ледяном королевстве.

Перед ними был сводчатый, как в готическом храме, коридор. Стены его светились тем же загадочным лазурно-фиолетовым свечением, но что-то в них… Дон пригляделся: не показалось ли ему? Нет, не показалось – стены колебались, словно занавес в театре… но почему? Здесь не ощущалось ни малейшего ветерка, ни малейшего движения воздуха.

За спиной его коммандос уже выстроились в какие-то понятные только им одним формирования – автоматы в руках, очки ночного видения. Эберляйн наклонился к Фате-ру – они тихо о чем-то разговаривали.

Колеса кресла-каталки утонули в пепле по ступицу. Дон не успел подумать, как же будет передвигаться Фатер, – Елена потянула его за собой в сводчатый колеблющийся коридор.

Сапоги «Др. Мартене» при каждом шаге поднимали облака тончайшей пыли, и Дону было нелегко удерживать равновесие. Они подошли ближе, и Дон увидел, что стены коридора вовсе не стены, а та же невесомая зола, стекающая вниз змеящимися струйками. От гигантской тяжести окружающих каменных громад его отделял только этот водопад праха. Он закрыл глаза и опять представил себе строчки в газете:

Известен мне чертог на мертвом берегу, Дверьми на север обращен; не достигают Туда лучи живительного солнца. Сочится желчью потолок, а стены Не сложены из тесаного камня, А сплетены из ядовитых змей; В чертоге том презренные убийцы Осуждены искать неверный брод В потоке ядовитом и бурливом…

Он нерешительно протянул руку – она по локоть утонула в стене. За этой виртуальной стеной, похоже, ничего не было – только струящиеся змейки и искрящееся облачко пыли вокруг его вытянутой руки…

Дон, не отрываясь, смотрел на сине-фиолетовые искры. Интересно, не так ли люди представляли себе холодныйад?..

Два древнескандинавских слова «нифль» и «хеймр» означали именно это: «мир, окутанный туманом». Место вечных сумерек, где никогда не бывает полной темноты. В исландских сагах говорится также о вечном холоде, о ядовитых испарениях… Инуиты считают, что ад как раз и находится где-то под водами Северного океана, они называют его Адливун. Хадес – греческое царство теней, а что бы в этом случае сказала бабушка…

– Sheol,– пробормотал Дон. – Преисподняя и есть преисподняя.

Елена тоже потрогала струящуюся призрачную стену, но видела перед собой вовсе не мрачное царство мертвых. С той самой секунды, как она сделала шаг в пропасть, она слышала голос матери.

Она испытывала непреодолимое желание идти вперед, погрузиться в этот струящийся прах… светящиеся точки все время складывались в контуры лица, взглядом манившего ее идти все дальше и дальше.