Звёзда II
Шрифт:
— Вахту штурманского звена сдал. Штурман Белов.
— Вахту штурманского звена принял. Младший штурман Знетков.
После этих слов официальной передачи боевого дежурства, записанных мозгом корабля в бортовой журнал с указанием точного времени, можно было идти отдыхать и Белов не спеша направился к выходу из центрального поста.
В своей каюте он прежде всего открыл створку, скрывавшую несколько десятков портретов. Это был своеобразный астронавтский иконостас — фотоизображения и стереоизображения самых близких и дорогих людей — родителей, жены и дочерей с сыновьями.
Аскольд Витальевич
Ивановы. Продолжение. Дети
Подошло время и освоившиеся в Московске Ивановы привели своего первенца к дверям новостройки — школьного комплекса микрорайона. Огромная территория была окружена высоким непрозрачным лишённым украшений забором, скрытым за лесополосой. Внутри периметра было всё необходимое для школьников и педагогов.
Борис быстро и легко влился в школьный коллектив и его младшие братья и сестры не менее быстро и просто свыклись с тем, что их старший брат и вождь теперь пропадает больше чем на полдня за прочной и высокой оградой школьного комплекса.
— Мам, сегодня мы ездили в музейный комплекс Московска. Ноги гудят от похода по множеству натурных площадок и залов. — сказал шепотом вернувшийся в девять вечера домой старший сын. — Прости, задержался…
— Опять проблемы безопасности… — понимающе улыбнулась мама.
— Ты как всегда читаешь мои мысли, мам. Но я успел осилить полностью только не очень далекую современность. Капитан полиции Иванов…
— Видел фамилию деда своего отца? На стелле номер тридцать шесть Героев Внутренней Охраны России?
— Да, мам. И не только. Фотография и биографическая справка с описанием подвига тоже присутствуют.
— Похожи на наши?
— Очень. — Борис понял, что мама имеет в виду оригиналы их семейного фонда Реликвий.
— Я рада, Боря.
— Мам, это сложно объяснить…
— Не надо ничего объяснять, сын. Ты уже достаточно взрослый.
— А…
— Возможно, что скоро мы сможем выехать в Московскую область, на место. Но об этом — после. А сейчас — мой руки и ужинать. Термостат отключи.
— Есть, мам. — Борис рано усвоил удобство военной терминологии и домашние на него за это нисколько не обижались: мужчины России оставались мужчинами-воинами даже в мирное время и армейская терминология была частью мужской психологии, теперь уже пережившей войну с Чужими.
— Ладно… Я пошла отдыхать, а то завтра очередная серия полигонных испытаний…
— Ладно, мам. — Борис поцеловал маму и направился на кухню.
Через год в строй учеников той же школы встал Александр. Борис живо интересовался его успехами и проблемами и Александр рассматривал интерес брата к его школьной жизни как нормальное явление, нисколько не пытаясь ограничить Бориса в его стремлении подстраховать брата. В назначенный день и Александр в числе одноклассников и однопоточников оказался у главного входа в Музейный Комплекс Московска.
— Борь, извини, мне всё это переварить надо… Шквал впечатлений… — сказал Александр встретившему его в десять
— Хорошо, брат. Помощь? — Борис закрыл дверь и включил притушенный свет в холле. Зирда спросонок заворчала, но, увидев знакомые фигуры молодых хозяев, снова захрапела. Бритс, отсыпавшийся на кухне, даже не появился на пороге холла — он уже начал привыкать к позднему сбору всех домашних.
— Не нужна. Я поем и лягу. Сон — лучшее время для отработки такого вала данных. Думаю, подсознание справится с этим валом лучше, чем блокированное огромностью массива сознание. — проговорил Александр, проходя в свою комнату в сопровождении старшего брата.
— Понимаю. Успехов и спокойной ночи. — ответил Борис, останавливаясь на пороге и включая привычным движением свет в кабинете и спальне своего брата.
— Спокойной ночи, брат. — ответил Александр, обессиленно опускаясь в кресло перед рабочим столом. Как бы он ни устал, а записать обычный рапорт в бортжурнал-дневник, Александр Иванов никогда не забывал. Так было и в этот раз. Борис ушёл и Александр достал стило и чистый лист контактного пластика — заменителя ставшей уже давно антикварной ценностью бумаги, способного передавать записанную на его поверхности информацию прямо в компьютерный центр квартиры. На пластик легли первые строки. Время для Александра Иванова остановилось, пространство сократилось до конуса света из светильника.
Шагавший по коридору квартиры к своей комнате и к своей спальне, Борис подумал, что вот и Александр прошёл «волну», во многом определяющую сущность россиянина и гражданина Евразии. Он вспомнил, как сам несколько долгих часов бродил в одиночестве по залам Музейного комплекса Московска — один, группа одноклассников уже почти вся уехала, остались только несколько человек, среди которых и он — Борис Иванов. Тогда знакомство с экспонатами захватило его всего и он так же как и Александр оказался просто перегружен впечатлениями.
Знакомство с региональными и местными музейными комплексами для всех «младших», как теперь часто в России называли школьников, являлось обязательным пунктом программы совершенствования и развития личности. Россияне никогда не жалели площадей для размещения ценнейших экспонатов, чтобы все желающие могли иметь самую полную допустимую возможность в деталях ознакомиться с ними. Теперь даже на посещение городского музей-центра требовалось не меньше чем половина светового дня, но пустопорожних походов туда уже давно не было — среди россиян практически не осталось людей, не интересовавшихся отечественной и общепланетной историей в университетских масштабах. Вот и теперь Борис ещё раз вспомнил, как не заметил, что прошло уже пять часов с того момента, как он переступил порог величественного входного портала музей-центра Московска. Когда-то давно, вместе с родителями он ещё совсем ребёнком впервые посетил музей-центр в Нижнем Новгороде. В каждом городе, в каждом населенном пункте России давным давно особое внимание уделялось местной истории. Даже для самых маленьких жителей России в любом музей-центре было предостаточно интересного и полезного, доступного их восприятию. Теперь сквозь Волну прошел Александр.