Звезда любви
Шрифт:
Безнадежная ситуация. Ни виллы, ни любимого мужчины. Моника осталась ни с чем — и далеко уже не в первый раз в своей жизни. Она попыталась проанализировать все свои действия и понять, почему же у нее все и всегда складывается не так. Ведь существуют же счастливые, всем довольные люди, которым судьба дарит улыбки, а не жестокие удары. Так почему же именно она, Моника, получает вместо сюрпризов лишь неприятности?
Как она ни старалась, разумного объяснения не находилось. Наверное, она просто уродилась такой, притягивающей к себе несчастья. И вряд ли в ее силах
Господи, она ведь никогда не хотела слишком многого! Что, в конце концов, нужно женщине? Верный мужчина рядом, дающий ощущение спокойствия и уверенности. И что бы ни говорили современные феминистки, женщина не может и не должна быть одинокой, она создана для другого — хранить очаг, рожать и растить детей, любить своего мужчину...
Моника устало потянулась и, тщательно вымыв чашку, выключила в кухне свет и прошла в комнату. В окно лился неяркий свет луны, среди темных облаков виднелись золотые бусины звезд. Она распахнула окно и полной грудью вдохнула прохладный воздух. Как прекрасно было бы сейчас сидеть на пляже, взявшись за руки, и смотреть на лунную дорожку на серебристых волнах, и слушать тихий шум прибоя. И чтобы Энтони склонился и поцеловал ее в губы, нежно и долго, а потом они вернулись бы домой и любили друг друга до самого утра, окрашивающего весь мир в алый теплый цвет...
Моника уже почти заснула, убаюканная этими сладкими мечтами, когда снова раздался тревожащий телефонный звонок. Она присела на кровати, придерживая на груди одеяло, и со страхом посмотрела на телефон. Брать трубку совсем не хотелось, потому что в такой поздний или, скорее, ранний час никто не мог звонить. Но она все-таки решилась, боясь снова услышать прерываемую помехами тишину.
— Я слушаю, — громко сказала она.
— Дорогая. — Хрипловатый нетрезвый голос и смешок, звяканье бокалов. — Я так расстроена!
— Дайана, ты с ума сошла! — воскликнула Моника, ощущая одновременно и раздражение, и облегчение. — Ты знаешь, сколько сейчас времени?
— Не важно, какая разница! Я рассталась с Монти, а он, представь, закатил мне скандал при всех. Это было ужасно!
Моника с трудом удержалась от замечания, что Дайане давно следовало бы быть осторожней. Невозможно так долго безнаказанно использовать людей, не задумываясь совершенно о том, что они при этом чувствуют. Но не ей было поучать, она сама оказалась на обочине.
— А потом еще мистер Стоун... — Дайана всхлипнула, потом послышалось чирканье зажигалки.
— Что? — с тревогой спросила Моника.
— Представляешь, он назвал нашего милого Фрэнка лжецом!
— Фрэнка Поллака, адвоката? — уточнила Моника. — Знаешь, по-моему, он прав.
— Возможно, но не при людях же! Фрэнк начал что-то рассказывать о тебе. — Дайана помолчала, подбирая слова. — В общем, конечно, весьма некрасивые вещи. А мистер Стоун сначала попросил
Но Моника уже не слушала, пораженная этой новостью. Выходит, Энтони за нее заступился, не думая о том, какое у окружающих сложится о нем мнение. Что ж, она была ему благодарна, хоть и понимала, что его заступничество ничего не изменит, наоборот, только добавит лишних слухов. Ну и пусть, зато этот холеный адвокат получил по заслугам.
Утром, приехав в ателье, Моника, впервые за последние недели, застала Джастин улыбающейся.
— Хорошие новости? — спросила она, отряхивая с зонтика дождевые капли.
— Звонили из полиции. Кажется, им удалось напасть на след грабителя. Оказывается, кто-то из дома напротив в это время выгуливал собаку и случайно запомнил мужчину, который подозрительно долго стоял у нашего ателье.
Моника пожала плечами и саркастически спросила:
— Что же он сразу не позвонил в полицию?
— Не знаю, — протянула Джастин. — Да какая разница, главное, чтобы деньги нашлись!
— Вряд ли они до сих пор находятся в целости и сохранности. Вор, как ты понимаешь, немного отличается от банковского сейфа.
Джастин снова погрустнела, и Моника поспешила ее утешить.
— Не думай об этом, пожалуйста, и перестань себя винить. Все равно мы уже ничего не сможем сделать.
Моника принялась за работу, негромко напевая запавшую в память мелодию. Карандаш с легким шорохом скользил по бумаге, на столе горела яркая лампа, а за зашторенным окном слышался мерный шум дождя. В полдень Джастин принесла горячий кофе и несколько сандвичей, они перекусили, болтая о пустяках. И было так спокойно... Моника уже давно не чувствовала себя так хорошо.
Ей удалось — или почти удалось — убедить себя, что вся цепь событий последних нескольких лет ее жизни прихотливо сплетена судьбой, и изменить что-либо не в силах человека. Оставалось лишь принять это и надеяться, что, может быть, будущее окажется более счастливым. Как когда-то говорила Джулия: не имея ничего, ничего не потеряешь.
А Энтони... Что-то в душе настойчиво шептало Монике — жди. Тот вроде бы незначительный эпизод, о котором рассказала Дайана, если и не вселял надежду, то хотя бы примирял со сложившимся образом Энтони. Пусть у них никогда не будет ничего общего, но в памяти до конца дней сохранится та безумная сладостная ночь, окутанная его ласками, овеваемая его дыханием...
— Там пришли, — лаконично сообщила Джастин, заглядывая в кабинет и отвлекая Монику от не слишком радостных размышлений. — Снова эти две. — Она закатила глаза, захлопала ресницами и вытянула губы, словно для поцелуя.
Моника рассмеялась: да, это весьма похоже на Карен и Кристину — манерные жесты, тонкие голоса и искусственные улыбки, от которых мороз бежал по коже. Интересно, что им понадобилось? Неужели снова возникли какие-то претензии? Но ведь деньги уже уплачены. Она, вздохнув, отложила в сторону карандаш и нехотя направилась в приемную.