Звезда любви
Шрифт:
– Нет.
– Как же ты чертовски упрям!
– Может, и так, но я не собираюсь никуда ехать, чтобы умереть в больнице среди чужих людей.
– А кто сказал, что ты там умрешь?
– Забудь об этом, Док.
– Ты точно умрешь, если это будет продолжаться и ты откажешься от помощи другого врача, который сможет тебя вылечить... Я сделала все, что смогла, и не знаю, что еще можно сделать. – Бак моргнул. – Прости, Бак.
– Для Селесты это будет трагедия.
Терпение Док лопнуло.
– На твоем
Бака опередила Селеста, заговорившая еще от двери:
– Я этого не допущу!
Она устремилась к кровати и схватила Бака за руку. Ее лицо было озабоченным соответственно ситуации.
– Ты этого не сделаешь со мной Бак, правда? Ты ведь не бросишь меня? – прошептала она в мертвенно-бледное лицо Бака. Слеза скатилась по ее щеке. – Я... я не выдержу разлуки с тобой, – всхлипнула она.
– Не плачь, Селеста, дорогая.
Бак, как мог, утешал Селесту, а Док Мэгги встала со стула, взяла свою сумку и повернулась к двери, с трудом скрывая злость.
Да, Селеста – настоящая актриса... а Бак – он больше, чем дурак.
Она зашагала по коридору к комнате Маделейн. Приближаясь к двери, она поморщилась. Ей пришло в голову, что временами клятва Гиппократа повисает камнем у нее на шее.
– Док?
Док увидела изящную фигурку в мешковатом синем платье, стоявшую в дверях кухни. Если она правильно запомнила, эту девушку зовут Онор Ганнон. Док машинально качнула головой в знак приветствия. Бедная девушка получила совсем не то, на что рассчитывала, когда попросила принять ее на работу.
Когда Док подошла ближе, ей показалось, что Онор неестественно бледна и голос ее дрожит.
– Как себя чувствует Бак? Мм... работники тревожатся.
– Вам нужна правда? – Док вздохнула: – Его болезнь меня озадачила. Я не могу сказать, что будет дальше. И главное – не знаю, что с ним такое.
– Но он же не... То есть он не...
– Умирает? – Док опять пожала плечами. – Не могу сказать. Он очень болен, это точно, но он ведь уже выздоравливал. Я просто не знаю, сколько еще сможет выдержать его сердце.
– Я могу для него что-нибудь сделать?
– Вы надеетесь, что Селеста позволит вам что-то сделать для него? – Док оглянулась на спальню Бака и нахмурилась. – Полагаю, при данных обстоятельствах не слишком умно так говорить, но дело обстоит именно так. Она не позволит вам ухаживать за мужем, поэтому не стоит так переживать по этому поводу.
– Я не переживаю. Я... я просто хотела помочь.
Док вгляделась в пепельно-серое лицо Онор. В ней
– Доктор!
Док оглянулась на голос Маделейн. У этой проклятой бабы слух, как у кошки!
– Я хотела бы поговорить с вами, доктор! Проклятая клятва Гиппократа!
– Мне нужно осмотреть другого пациента, – расстроено произнесла Док. Она повнимательнее вгляделась в лицо Онор. – Не волнуйтесь по поводу того, что здесь происходит. Просто выполняйте свою работу. От вас сейчас требуется только это.
– Доктор...
Док повернулась в сторону комнаты Маделейн и поджала губы.
Нет, это не может так закончиться! Она проделала весь этот долгий путь до Лоуэлла, выходит, лишь для того, чтобы ее отец умер прежде, чем узнает о том, что она его дочь!
Кухня показалась ей тесной, и Онор выбежала во двор, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Она зажмурилась, чтобы остановить слезы.
Что с ней происходит? Она приехала в Лоуэлл, чтобы встретиться с человеком, которого презирала, а теперь льет слезы потому, что он болен. Он не стоит ее слез. Он не думал о ее матери и не плакал, когда она умирала.
И все же...
Онор устало поднесла руку ко лбу. Все идет не так, как она ожидала. Нужно успокоиться и как следует оценить ситуацию. Для этого понадобится время.
Услышав приближающийся стук копыт, Онор подняла голову. Вдали показался всадник. Не желая, чтобы ее увидели растрепанной и дрожащей, она спряталась за крыльцом дома.
Всадник подъехал ближе, и Онор облегченно вздохнула. Она с первого взгляда узнала широкие плечи и выгоревшие на солнце волосы. Он привязал лошадь у коновязи, и она уже решила подойти к нему, но тут дверь распахнулась и на крыльцо вышла Селеста.
Ее красивое лицо было красным от гнева.
– Что ты тут делаешь, Кэл? – прошипела она.
Онор заметила, как Кэл сдерживается, чтобы ей не нагрубить.
– В городе мне сказали, что Митч приезжал сегодня утром за доктором, потому что у моего отца случился новый приступ. Я слышал, ему очень плохо. Я хотел...
– Мне все рано, что ты хотел! Твой отец ясно дал понять, что не желает тебя больше видеть.
– Он мой отец, Селеста! Если он болен, я должен быть с ним.
– А он не хочет этого! Он никогда не простит тебе смерть твоей сестры.
– Да, Бонни умерла. Я в этом виноват или не я, но все это давно в прошлом.
– Правда? Ты никогда не убедишь в этом отца.
– Я хочу его видеть.
– Бак болен... очень болен. Он слишком слаб, чтобы спорить с тобой. Если ты и впрямь волнуешься за него, ты уедешь до того, как он узнает, что ты был здесь.
– Я хочу его видеть, Селеста.
Онор отступила еще на шаг, когда за Селестой на крыльце возникла внушительная фигура Док Мэгги. К удивлению Онор, Док Мэгги вмешалась в их перепалку: