Звезда моей души

Устименко Татьяна Ивановна

– Эльф! – шокированно проблеял он. – Так это же самый настоящий эльф, забери меня Тьма!

– А ты кого ожидал увидеть? – вовсю иронизировал Джайлз, неприкрыто наслаждающийся разворачивающимся перед ним зрелищем. – Песчаную стоножку или бурую крысокошку?

Но вместо ответа Милн вдруг еще резче свел к носу свои до предела распахнутые глаза и неловко отступил назад, с размаху плюхаясь на ягодицы да вдобавок хрипло голося во все горло:

– Прадедушка, скорее иди сюда, нам срочно требуется твоя помощь!

Джайлз

довольно прищелкнул языком и выразительно похлопал меня по плечу, намекая: «Смотри, что сейчас произойдет!» Я послушно уставилась туда, куда указывал его наставительно оттопыренный палец.

Расположенная напротив нас стена, очевидно скрывающая потайную дверь, бесшумно раздвинулась, пропуская в комнату невысокого, сгорбленного, седого как лунь старичка. В правой руке он сжимал лоскут редчайшего в наших краях серебристого шелка, производимого Полуденными эльфами, а в левой – иголку с вдетой в нее серебряной ниткой. Подслеповато прищуренные глаза нового участника разыгрывающейся в лавке трагикомедии добродушно взирали на мир через толстые линзы эльфийских очков, делая их хозяина похожим скорее на волшебника из детской сказки, чем на портного.

– И не нужно так громко кричать, – скрипуче проворчал старичок, приветливо мне улыбаясь. – Я, может, и слепой, но пока еще не глухой и отнюдь не дурак. Добро пожаловать в Блентайр, сьеррина Наследница.

– Как вы меня назвали? – робко пролепетала я, шарахаясь от странного старика и попадая в заботливые объятия Джайлза.

Чародей ласково прижал меня к своей груди, словно младшую, нуждающуюся в защите сестренку, и успокаивающе погладил по волосам:

– Не волнуйся, малышка, ты находишься среди друзей!

Старик согласно хмыкнул.

– Здравствуй, Джайлз, – с нескрываемой симпатией произнес он, пожимая ладонь молодого мага. – Какой замечательный подарок ты привел ко мне сегодня! А я уж начал бояться, что не доживу до этого знаменательного дня.

– Почему? – брякнула я, совершенно растерявшаяся и сбитая с толку.

– На прошлой неделе прадедушке Иоганну исполнилось сто шестьдесят семь лет! – внушительно пояснил Милн. – Он самый знаменитый долгожитель Лаганахара!

– Ого! – промямлила я, так и не сумев подобрать нужных слов.

– Но я все же неспособен прожить целое тысячелетие, в отличие от некоторых, – неожиданно выдал портной, резво шуруя иголкой и не глядя на меня.

– Это вы о ком говорите? – не поняла я.

– О тебе, наша уважаемая Наследница! – проказливо хихикнул Иоганн.

– Ой, нет, – слабо простонала я, чувствуя, что пол внезапно поплыл куда-то вбок, уходя у меня из-под ног. – Мамочки, мне страшно…

Свет в глазах померк, и я почувствовала, как мое сознание начинает проваливаться в глухую, холодную черноту…

Отдаленный гул голосов болезненно впился в мозг, мешая наслаждаться тишиной и покоем. Я возмущенно поморщилась и еще сильнее зажмурилась, мечтая лишь об

одном: поспать подольше, прежде чем нас опять загонят на эти треклятые капустные грядки, буквально усеянные омерзительно мохнатыми желтыми гусеницами. Но когда я жаловалась, что боюсь их пуще смерти, брат Флавиан лишь неодобрительно качал головой и выдавал длинные сентенции о неоспоримой пользе физического труда, облагораживающего наши души и укрепляющего тела.

– А ты уверен в том, что эта малышка и есть долгожданная Наследница? – взволнованно вопросил чей-то красивый, смутно знакомый мне баритон.

– Твой скептицизм вполне обоснован, мальчик, – со старческим дребезжанием отозвался его собеседник. – Но ты ведь сам знаешь не хуже меня, что ее избранность можно проверить.

Я раздраженно нахмурилась, недовольная своим на редкость неинтересным сном, но надоедливые голоса не умолкали.

– Возможно, уже стало слишком поздно и процесс наступления Пустоши принял необратимый характер?

– Глупости, – протестующе усмехнулся старик. – Поздно бывает лишь в том случае, если ты сдался и опустил руки.

– Я согласен с тобой, Иоганн. – Более молодой участник диалога испустил громкий вздох облегчения. – А то, что я успел понять о Йоне в течение этого длинного дня, говорит о многом.

– И все же ты по-прежнему сомневаешься в ней, – ехидно поддел старый портной.

– Сомневаюсь, – немного виновато подтвердил чародей. – Пребывание в Звездной башне учит не доверять никому, даже собственной тени.

– Тогда давай разбудим нашу малышку эльфийку и… – предложил Иоганн, но не успел закончить фразу, прерванный моим недовольным ворчанием.

– Я уже не сплю, – сварливо сообщила я, очень неохотно смиряясь с мыслью о том, что все приключившееся со мной сегодня оказалось отнюдь не гадким сном, а сущей правдой. – Поспишь тут, как же.

Я подняла ресницы и встретилась с устремленным на меня чародейским взором, так и горящим мрачным ожиданием чего-то важного и пугающего одновременно. Обнаружив, что лежу на кипе свернутых в рулончики плащей, я встала и сладко потянулась, чувствуя себя намного лучше, ибо даже столь короткий сон значительно меня освежил, вернув гибкость мышцам и устранив нудный звон в голове.

– Извольте объяснить, уважаемые сьерры, к чему ведут все эти ваши туманные разговоры о Наследнице и наступлении Пустоши? – попросила я, учтивым наклоном головы благодаря Милна, поднесшего мне стакан яблочного компота.

– Йона, а ты никогда не задумывалась о том, что твоими родителями могли быть Полуночные эльфы, по крайней мере, хотя бы по одной линии родства? – В голосе старого Иоганна звучали нотки непоколебимой уверенности в собственной правоте.

– Эльфы никогда не бросают своих детей, – жестко отчеканила я. – Ведь рождение ребенка – чрезвычайно редкое событие и желанный праздник для всего клана бессмертных.