Звезда моей души
Шрифт:
– Ребекка успела вовремя, – пояснила я, с любопытством разглядывая мертвую крысокошку. – Еще чуть-чуть – и эта тварь свалилась бы тебе точно на голову.
– Спасибо, – нехотя буркнул ниуэ. – Беру свои слова обратно.
Ребекка польщенно улыбнулась.
«По большому счету, он не так уж сильно грешит против истины, записывая крысокошек в ближайшую родню лайил, – резонно подумала я, наклоняясь и пристально рассматривая поверженного врага. – Без сомнения, тут и впрямь не обошлось без магии!»
Убитая тварь обладала необычайно крупными размерами, а к ее мохнатому, сугубо кошачьему телу прилагалась голова
Вместо пушистого хвоста крысокошка обладала длинным, тонким и абсолютно голым отростком, который необычайно ловко применяла в качестве хлыста или смертоносной удавки. Кроме того, оснащенные острыми когтями лапы позволяли с совершенно одинаковым успехом бегать как по полу, так и по выщербленным каменным стенам, виртуозно цепляясь за многочисленные выступы и трещины. Следовало признать: злой гений чародеев и золото алчного ростовщика создали воистину чудовищное существо, идеально приспособленное для устрашения и убийств.
Мои исследования оборвались внезапно, нарушенные предупредительным вскриком бдительной лайил:
– Отступаем, они идут!
Но отступать оказалось уже поздно.
Пользуясь прикрытием темноты, гибкие твари вскарабкались на свод подземного туннеля и окружили нас со всех сторон, а теперь все одновременно, действуя слаженно, словно по команде резко спрыгнули вниз, обрушиваясь нам на головы. Сбитая с ног и погребенная под десятком смердящих трупной вонью тел, я не могла даже дышать, а уж кричать – тем более.
Справа от меня раздавались негодующие вопли дорого продающей свою жизнь Ребекки и смачные звуки клинков, кромсающих плоть и кости, а слева – громкая ругань безоружного Беонира и треск вражеских черепов, неспособных противостоять ударам крепких кулаков. Но я, в отличие от своих спутников, совсем не умела драться… В какой-то миг я почувствовала прикосновение мокрого носа крысокошки к щеке и обреченно зажмурилась, а затем острые зубы впились мне в руку, в ногу и в бок.
В голове у меня будто разорвалось нечто угловатое, выбросившее из себя сотни мелких иголок, беспощадно пронзающих мозг и нервы. Я выгнулась дугой от нестерпимой боли, подобную которой не испытывала еще ни разу в жизни, а потом неожиданно ощутила волну чужой, пропитанной негодованием силы, безудержно поднимающейся откуда-то из недр моего сознания и сметающей все на своем пути…
Глава 5
Щиты сомкнулись с мрачным грохотом. Король Арцисс чуть приподнялся в стременах, пытливо вглядываясь в приближающуюся тучу. На своем веку он много чего успел повидать, но только не такое… Серые и коричневые протуберанцы стремительно закручивались по краям этой массивной, плывущей в небе туши, казалось слепленной из грязной слежавшейся ваты, а в ее центре сверкали и громыхали грозовые сиреневые молнии, обвитые серебристыми нитями магии.
Да, теперь он уже не сомневался – то была не естественная природная стихия, а именно магия, чужеродная и беспощадная, несущая неминуемую кончину всему клану Полуночных. Туча много дней копила мощь, неспешно курсируя над Белыми горами и словно чего-то дожидаясь. Теперь повелитель понял, что она ждала последнего магического толчка, сорвавшего ее с места и бросившего сюда, на город и защищающих его эльфов.
Значит,
«Умереть!» – беспощадно подсказал трезвый рассудок. Король бездумно поднял глаза, любуясь развевающимся на ветру штандартом, укрепленным на прочном буковом древке, несомым его верным оруженосцем Овэлейном. Золотые крылья, вышитые на черном бархатном полотнище, и священный девиз его рода: «Умри достойно!» Как же все просто!.. Именно сейчас, сегодня, впервые и непоправимо запоздало, Арцисс в полной мере осознал возвышенный жертвенный смысл, вложенный в два этих коротких слова, и печально искривил губы, понимая – так улыбаются лишь на похоронах. Торжественно и немного отстраненно, словно уже отрешившись от всего земного.
Итак, Турран был прав, против этой бури им не выстоять, ибо в итоге даже бессмертные оказываются бессильны перед смертью и отступают… Но, наперекор судьбе и неведомой магии, он имел возможность не сдаваться, а умереть, ведь короли никогда не отступают!
– Овэлейн, названый брат мой! – Король опустил затянутую в латную перчатку руку на плечо своего преданного, многократно проверенного в бою оруженосца. – Воткни мой штандарт в землю этого холма, ибо мы уже никуда не денемся! Ни знамя, ни я, – уточнил Арцисс, отвечая на невысказанный вопрос, плещущийся в глазах верного друга. – Мой смертный час пробил, и я желаю умереть именно здесь!
Исполненный печали взор короля прощально обежал расстилающийся чуть впереди настил Аррандейского моста, заваленный трупами эльфийских воинов. Воды Алларики стали красными от крови, а горы тел, устилающих этот берег реки, почти достигали уровня перил. Потери Полуночных были чудовищны, и все-таки бойцы снова сомкнули щиты – отчаявшиеся, но не сломленные.
– Я не приказываю, я прошу – спаси Эврелику! – Глаза Арцисса переместились на левый фланг, любовно обласкав взглядом тонкую девичью фигурку, облаченную в серебряную кольчугу. – И того, кого она носит под сердцем…
– Но, сир, – протестующе начал оруженосец, – а как же вы? Мой первейший долг – охранять моего повелителя, и если придется, то я…
– Твой первейший долг – спасти ту, которой предстоит продолжить нашу династию, – осуждающе нахмурился король. – Иначе жертва, принесенная погибшими в этом сражении воинами, станет бессмысленной!
– А как же вы… – повторно начал строптивый Овэлейн, но Арцисс взмахом руки пресек его слабые возражения и подозвал к себе Лаллэдрина.
– Почему она не улетела? – требовательно осведомился король, подразумевая конечно же ее, свою возлюбленную Эврелику. – Почему она не покинула поле битвы, пока еще имелась такая возможность и у нас оставались живые мантикоры?