Звезда моей души
Шрифт:
– Дождусь ли я от тебя столь же ласковых прозвищ? – вкрадчиво поинтересовался юноша, оборачиваясь и посылая Ребекке умильные улыбочки. – К тому же я хочу напомнить тебе о нашем договоре, если ты уже успела о нем позабыть…
– Отвали! – взбешенно рявкнула девушка, занятая сейчас мыслями совершенно иного характера. – Отстань от меня, маньяк сексуальный!
– Вот так всегда и случается в отношениях с женщинами, – с наигранным разочарованием жалобно проскулил отвергнутый ниуэ. – Не пристаешь к вам – значит, козел, пристаешь – маньяк! Дуры! – Последнее слово прозвучало до того оскорбительно, что Ребекка не сдержалась.
Она выхватила нож, до сего момента мирно покоящийся
– Да чтоб его мантикора три… – начала, по своему обыкновению, Ребекка, как Беонир вдруг схватил нас за руки и торопливо потянул за собой, без колебаний шагнув в медленно затягивающийся просвет. Подчинившись резкому рывку, мы последовали за юношей, споткнувшись и чуть не упав. Туман липко сомкнулся за нашими спинами. Мы очутились в Серой долине…
Нас окружал неяркий серебристый свет, слабо бликующий на металлических застежках одежды и отражающийся от белокурых волос Беонира. Серый туман лениво клубился на уровне щиколоток, растекаясь по земле тонкими мутными ручейками. Я ощутила равнодушную, убаюкивающую негу, делающую мои веки тяжелыми и заставляющую глаза закрываться. Мне хотелось одного: улечься прямо на землю и спать, спать, спать…
– Йона, не спи! – Громкий окрик Ребекки вывел меня из полузабытья. – Это все магия. Она затянет нас в царство снов и уже никогда не выпустит из долины.
– Что же нам делать? – испуганно промямлил Беонир, зевающий во весь рот и усиленно трущий слипающиеся веки. – Может, стоит вернуться обратно в подземелье?
– Как? – Воительница выразительно повела рукой, указывая на плотную серую завесу, отгородившую нас от каменного уступа и спасительной тропинки. – К тому же если мы даже и сможем найти обратную дорогу, то там нас подстерегают големы и крысокошки… – Последнее слово перешло в звучный зевок.
– Хр-р-р! – проникновенно отозвался Беонир. Оказывается, он уже успел погрузиться в объятия тумана и теперь сладко спал, улегшись на землю, похрапывая и подсунув под щеку свои сложенные лодочкой ладони.
– Вставай, скотина! – злобно рявкнула воительница, пиная юношу в бок. – Нечего здесь разлеживаться!
Но Беонир и не думал просыпаться, отдавшись во власть неведомой магии. По его лицу расплылась блаженная улыбка довольства и покоя.
– Мерзавец! – Ребекка ухватила юношу за руку, попыталась сдвинуть с места и со скабрезными ругательствами отступилась, признавая свое поражение. – Вот Тьма, он слишком тяжелый.
– Мы не можем бросить его здесь. – Я понимала, что подобный колдовской сон граничит со смертью. – Иначе он будет спать, пока не умрет.
– Еще как можем! Ничего иного этот нахал не заслуживает!
Размахивая руками и понося юношу всеми известными ей ругательствами, лайил яростно мерила шагами свободное пространство – крохотную доступную нам площадку, умостившуюся меж клочьями тумана, вступать в клубы которого мы остерегались.
– Но големы и крысокошки… – Она растерянно прикусила губу и скорбно заморгала. – Вот Тьма, кажется, мы попали в ловушку…
– Значит, мы должны пройти через всю долину и выйти из нее с противоположной стороны! – твердо произнесла я, не сомневаясь в правильности своего решения. – И вынести Беонира!
Ребекка протестующе нахмурилась:
– Если
О да, я чувствовала мрачную власть этого места, даже очень чувствовала! Серая долина была опасна. Ее не стоило недооценивать, считая обычным болотистым участком почвы, источающим из своих недр ручейки трясинного тумана и миазмы вонючего газа. Нет, тут крылось нечто совсем иное. Полагаю, много лет назад кто-то специально выбрал это отдаленное убежище для того, чтобы спрятать здесь какую-то важную вещь или улику, прикрыв ее созданным магией туманом и таким образом оградив от любопытных взоров. За долгие годы, прошедшие с того дня, наложенная на долину магия значительно ослабела, но пока еще не исчезла окончательно, оставаясь смертельно опасной для любого живого существа, забредшего в гиблое место. Ну или почти для любого…
Ощутив нехороший укол предчувствия, я отвлеклась от своих размышлений, как обычно посетивших меня совсем некстати. Зрелище, открывшееся моему потрясенному взору, лишь укрепило эти вполне обоснованные подозрения. Воспользовавшись моим бездействием, Ребекка тем временем спокойно улеглась рядышком с Беониром и погрузилась в столь же глубокий сон, самозабвенно похрапывая в унисон с юношей.
Итак, ситуация обострилась до предела. Я находилась в заколдованном месте, одинокая и беспомощная, имея на руках двух впавших в забытье спутников: высокого тяжелого ниуэ и рослую мускулистую лайил. Груз – слишком обременительный для моих хрупких плеч. А посему, чтобы выбраться из долины, мне необходимо здраво взвесить свои скудные возможности и принять какое-то целесообразное решение. Я уселась на землю, подогнув под себя ноги, и погрузилась в раздумья, позволив туману обвивать меня своими зыбкими лентами, смахивающими на холодные щупальца неведомого чудовища…
Жизнь строга, но честна и справедлива. Она всегда бьет нас по голове, перед этим отвесив хороший предупредительный пинок по мягкому месту, приходящийся точно в область копчика. Чтобы лучше запомнилось! Некоторые из таких свежеотпинанных неофитов, едва приобщившихся к мировой справедливости, ведут себя вполне адекватно – трут нижние полушария головного мозга, пострадавшие от науки, благодарят и делают соответствующие выводы, набираясь ума и опыта.
Другие же, наоборот, самоуверенно игнорируют полученный сигнал, пофигистски поплевывая на всех и вся, а еще – усиленно корчат из себя невесть что крутое, умудрившееся хоть и наступить на разложенные судьбой грабли, но виртуозно уклонившееся от удара деревянного черенка. Они сильно преувеличивают свои скудные возможности, при этом совершенно забывая народную, освященную временем и традициями мудрость, гласящую: «За одного битого трех небитых дают». Вот так-то!
И можно еще добавить, что каждый неофит, доросший в ментальном плане до мудрого посвященного, получает от жизни все то, что заслужил, чего добился добрыми делами и совестью, не обремененной ложью, шкурничеством и лицемерием. Кстати, заодно заслужил и теми совершенными грехами, которые успел исправить или искупить.
Вот только приходит это заслуженное благоденствие далеко не сразу, на халяву в руки не дается, а при любом сомнительном случае так и норовит ускользнуть, выпрыгивая, словно кусок мыла из пальцев. Поэтому и говорят в Лаганахаре про удачливых людей: «Везучий не тот, кто сумел своего счастья добиться, а тот, кто сумел его при себе удержать». Но учти, неофит: на чужое счастье рот не разевай да клешни к нему не тяни, ибо переманенная либо украденная удача – штука хоть и приманчивая, но зато ненадежная и скоротечная. То-то и оно!