Звезда на волнах
Шрифт:
Мазур, встав без особой спешки, двинулся за ним. Двое спутников Лао замыкали шествие, но в этом пока что не было ни угрозы, ни опасности. «Это нашенские игры, – мельком подумал Мазур, – ребята, конечно, хваткие, что и говорить, но нас, знаете ли, учили и с такими хватами общаться на очень ограниченном пространстве…»
За ширмой, куда направился Лао, оказался узкий полутемный коридор, едва-едва освещенный парой синих причудливых фонариков. Мазура моментально зажали с двух сторон, как шлюху на танцульках, но он, ощутив на теле жесткие лапы,
Один из орангутангов что-то коротко бросил на непонятном наречии, и хватка ослабла, его больше не держали в «коробочке».
– Бога ради, простите за эти неизбежные предосторожности, – небрежно сказал Лао. – Люди, знаете ли, склонны таскать на себе всякую гадость – оружие, звукозаписывающую аппаратуру, а я, знаете ли, брезглив… Но с вами пока что все в порядке. Пожалуйста, сюда.
Он вошел первым, не оглядываясь. Мазур последовал за ним, а оба молчаливых охранника остались снаружи. Небольшая квадратная комнатка, обставленная в японском стиле гармоничной пустоты – циновки на полу, крохотный резной столик с асимметрично установленной на нем синей стеклянной вазочкой. И все. Ни единой табуретки.
Лао привычно опустился на пол, сел, подвернув ноги. Очень может быть, такая меблировка для того была и задумана, чтобы с ходу поставить европейского человека в неловкое положение и заставить его чувствовать себя второсортным просителем. Ну уж хрен… Мазур столь же непринужденно сел на корточки, потом растянулся на жесткой циновке, подпершись локтем, – так, чтобы при нужде моментально взмыть в прыжке и поинтересоваться левой подмышкой собеседника. Похоже, Лао был брезглив лишь в отношении чужого оружия – у него самого под легким пиджаком висело в кобуре нечто солидное, уж никак не дамская безделушка смешного калибра, – Мазур это определил совершенно точно.
– Итак? – преспокойно спросил Лао. – Ма сказал, что у вас есть некое предложение. Как вы только что сказали, взаимовыгодное… Я готов его выслушать, если оно будет изложено не очень многословно и по-деловому…
– Вы не спрашиваете, кто я такой? – усмехнулся Мазур.
– Ма мне говорил. Вы – суперкарго с «Нептуна», верно? Новоявленный, уточняю.
– В том-то и оно… – сказал Мазур. – В том-то и оно…
– Вам не нравится повышение? Вы, насколько мне известно, были вторым помощником – а теперь стали старшим. Почему же вам это не нравится? Согласитесь, человеку несвойственно грустить, когда его повышают…
– Тут есть свои нюансы, – сказал Мазур. – Знаете, не будем играть словами. Вы правы, давайте по-деловому. Мне известно, кто вы и чем занимаетесь…
– Очаровательно, – сказал Лао с мимолетной, загадочной улыбкой. – А то, что посторонним людям за подобные высказанные вслух заявления порою отрезают язык и рубят руки, вам известно? Это все не из садизма, – пояснил он любезно. – Без языка человек не может говорить, а без рук – писать…
– Писать,
– Ну, это, скорее, символ, – сказал Лао терпеливо. – Мы, восточные люди, любим символы… Итак?
– Дело у меня предельно простое, – сказал Мазур. – На «Нептуне» – довольно ценный груз. Я сообщаю вам маршрут следования, а вы, в свою очередь, дарите мне десять тысяч долларов…
– Деньги немалые.
– Груз того стоит.
– Возможно, – кивнул Лао. – Но вы, господин Хансен, упускаете очень существенную подробность… Не спорю, японские цветные телевизоры – интересный, ликвидный товар. Но простите за свойственный бизнесмену цинизм: к чему нам нести лишние расходы? И платить вам десять тысяч? Наших людей хватает и в управлении порта, и в капитанате, и, признаюсь вам откровенно, в таможне, а также полиции. И маршрут следования «Нептуна» мне уже известен.
– Ну да? – широко осклабился Мазур. – Вы имеете в виду легальный? Мимо Параттачая – в Мабайский пролив? А почему вы решили, что «Нептун» пойдет именно этим, заявленным курсом?
– Объясните, – бросил Лао, прищурившись.
– Маршрут будет совершенно другим, – сказал Мазур с той же широкой ухмылкой. – Понятно вам? До Параттачая вы вряд ли рискнете что-нибудь предпринять – в тех местах полно патрулей… Но в том-то и штука, что после Параттачая «Нептун» ляжет на совершенно другой курс… И у вас есть все шансы упустить судно.
– Интересно, – сказал Лао бесстрастно. – Согласен, это интересно… Почему же так произойдет?
– Там нет никаких телевизоров, – сказал Мазур. – Это только коробки, любезный господин Лао… А вместо телевизоров в них автоматы. Точнее говоря, пистолеты-пулеметы. Из разряда компактных, «Беретта» типа «двенадцать» и германские «Вальтер-курц». Кое для кого это еще более ликвидный и интересный товар, нежели японские телевизоры, не правда ли?
– Пожалуй… – протянул Лао. – Пожалуй… И для кого же груз?
– Вы никогда не слышали о штуке под названием «аванс»? В это понятие входит ровно половина… Пять тысяч.
– И все же – многовато… Пять. Аванс – две.
– Дорогой господин Лао, – проникновенно сказал Мазур. – Я эту цифру взял не с потолка. Мне необходима именно такая сумма. Именно такая сумма необходима, чтобы покинуть и эти места, и суда вроде «Нептуна», устроиться на хорошее место в Европе…
– Что, в Европе тоже берут взятки за устройство на хорошее место? – усмехнулся Лао.
– А где их не берут?
– Семь.
– Девять.
– Господин Хансен, вы, я вижу, неглупый человек. Не может быть, чтобы вы не предусмотрели возможность манипуляции суммами… Давайте по старому торговому обычаю разделим разницу пополам. Восемь. Это мое последнее слово.
После некоторого раздумья, старательно изображаемого, Мазур махнул рукой:
– Идет… Но половину вперед.
Уже сунув руку во внутренний карман белоснежного пиджака, Лао вдруг осклабился: